Судьба

Основной источник статьи: Большая российская энциклопедия^[1]

Судьба^[2] —

Складывающийся независимо от воли человека ход событий, стечение обстоятельств (по суеверным представлениям — сила, предопределяющая всё, что происходит в жизни).
Участь, доля, жизненный путь.
История существования, развития чего-либо.

СУДЬБА́ в мифологии, в иррационалистических философских системах, а также в обывательском сознании – неразумная и непостижимая предопределённость событий и поступков человека. Идею судьбы, абсолютизирующую в явлении детерминации только один аспект – аспект несвободы, следует чётко отличать не только от научного представления о каузальной детерминации (причинность), но и от религиозного представления о теологической детерминации (провидение, предопределение). Обусловленность следствия причиной может быть познана умом человека, и даже цели провидения предполагаются ясными, по крайней мере, для ума самого Бога. Напротив, в понятие судьбы обычно входит не только непознаваемость для человеческого интеллекта – она «слепа» и «темна» сама по себе. В древнегреческой мифологии судьба персонифицируется (триада женских образов – Мойры, у римлян – Парки) как бы на границе личного и безлично-родового; богини судьбы имеют личный произвол, но у них нет отчётливой «индивидуальности». Недаром верящие в судьбу всегда пытались лишь «угадать» её в каждой отдельной ситуации, но не познать её; в ней принципиально нечего познавать.

Идея судьбы как противоположность идеи свободы социальна и постольку исторична. Первобытное общество предполагает тождество свободы и несвободы для своих членов, не отделивших ещё своей личной сущности от родового бытия. Поэтому судьба не отделяется здесь принципиально ни от естественной причинности, ни от «воли духов». Лишь становление государства и цивилизации разводит эти понятия. Для ранней античности бытие человека органически определено его «долей» в полисном укладе (судьба как «доля» – таково значение слова «мойра»). В античной жизни огромную роль играли различные способы гадания и предсказания судьбы, связь которых с мировоззрением полисного мира подметил ещё Г. В. Ф. Гегель. Концепция «мойры» не лишена этического смысла; судьба понимается как слепая, тёмная, безличная справедливость, не заинтересованная в каком-либо частном бытии и спешащая растворить его во всеобщем, осуществляя «возмездие». Беспощадна античная судьба даже к богам, что в конце концов утешительно, ибо подданные Зевса знают, что и для его произвола есть предел (ср. трагедию Эсхила «Прометей Прикованный»). С кризисом полисного уклада вместо «мойры» на первый план выходит «тюхе», то есть судьба как удача, случайность. В эпоху эллинизма человек ожидает получить не то, что ему «причитается» по законам традиционного уклада, но то, что ему «выпадает» по законам азартной игры: обстоятельства делают солдат царями, ставят жизнь народов в зависимость от случайных придворных событий. С торжеством Римской империи судьба осмысливается как всеохватывающая и непреложная детерминация, отчуждённая от конкретного бытия человека, – «фатум». От «фатума» так же невозможно уйти, как и от администрации Рима, и так же мало, как и власть цезарей, он считается с органичной жизнью человека или народа. Со времён Посидония идея судьбы всё ещё связывается с теорией и практикой астрологии: человеческая несвобода доходит уже не до рубежей империи, но до звёздных сфер.

Христианство противопоставило идее судьбы веру в осмысленное действие провидения. Однако поскольку иррациональность человеческих отношений и мистификация власти сохраняли свою силу, идея судьбы не умерла. Несмотря на все нападки теологов, в течение Средневековья держался авторитет астрологии; интерес к ней сильно оживил Ренессанс со своим тяготением к натуралистическому магизму. В Новое время развитие естественнонаучного мировоззрения оттесняет идею судьбы в сферу обывательских представлений. Своеобразное возрождение понятия судьбы происходит в конце 19 – начале 20 веков в философии жизни (ср. понятие судьбы в культурологии О. Шпенглера). Слово «судьба» начинает связываться с требованием иррациональной активности, что получило свою предельную вульгаризацию в идеологии нацизма, превратившего понятие судьбы в инструмент официозной пропаганды.

Мудрость и здравый смысл[править | править код]

«Вместо того чтобы возвеличивать небо и размышлять о нем, не лучше ли самим, умножая вещи, подчинить себе небо? Вместо тoгo чтобы служить небу и воспевать его, не лучше ли, преодолевая небесную судьбу, самим использовать небо в своих интересах?» — Сюнь-цзы (313 — 238 до н.э.), китайский конфуцианский философ.^[3]^[4]^[5]
«Пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы.» — Эрих Мария Ремарк (1898 — 1970), немецкий писатель.^[6]
«Люди могут быть несправедливы, но судьба справедлива всегда.» — Aquimikh, 31.10.2010.^[7]
«Судьба как морской ветер: может быть опасным штормом, а может быть нежным бризом; а человек по отношению к судьбе — как парусник: ему нужен ветер для того, чтобы плыть; и неизвестно, что хуже или лучше — шторм, когда есть риск порвать паруса, но при этом есть движение, или штиль, когда все вроде спокойно, но при этом корабль бессильно замирает на водной глади…» — Aquimikh, 16.11.2010.^[8]