Лунарные мифы

Источник статьи: Новая астрологическая энциклопедия^[1]

Лунарные мифы — распространённые у всех народов мира мифы, одним из главных действующих лиц в которых является Луна, находящаяся в тех или иных отношениях с Солнцем; в более широком смысле лунарные мифы и солярные мифы включаются в разряд астральных мифов.

Отношения между Луной и Солнцем (которые могут воплощать в различных мифологических системах и мужское, и женское начало) часто представляются либо как кровно-родственные, в одном (брат и сестра, иногда близнецы, как Тефнут — богиня Луны, сестра Шу — одного из воплощений солнечного начала в египетской мифологии; Тефнут и Шу соотносятся так же, как левый и правый глаз) или разных поколениях (шумерское божество Солнца Уту рождено божеством Луны по имени Нанна или Зуэн), либо как супружеские. Связанный с последним представлением мотив ухаживания Месяца за Солнцем и их свадьбы широко распространён в индоевропейской, в частности балтийской, мифологии: после свадьбы Месяц покидает Солнце, за что ему мстит бог-громовержец, разрубающий его напополам.

Мотив брака Месяца и Солнца находит типологические параллели в центральноамериканских мифах. В некоторых сибирских (кетских, селькупских) и кавказских (абхазских) лунарных мифах мотив брака Месяца и Солнца осложняется преданием, объясняющим постепенное уменьшение (умирание) Месяца. В кетском варианте западносибирского лунарного мифа Месяц, живший на небе вместе со своей женой-Солнцем, пошёл на землю посмотреть, как живут люди. Там за ним погналась Хоседэм (злое женское мифологическое существо). Месяц, торопливо возвращающийся к Солнцу, только наполовину успел войти в его чум. Солнце схватило его за одну половину, Хоседэм — за другую, и начали тянуть его в разные стороны, пока не разорвали пополам. Солнце пыталось потом оживить Месяц, оставшийся без левой половины и тем самым без сердца, пробовало сделать ему сердце из угля, качало его в колыбели (шаманский способ воскрешения человека, которого вызывают ко второму рождению), но всё было тщетно. Тогда Солнце повелело Месяцу, чтобы он светил ночью оставшейся у него половиной. В селькупском варианте лунарного мифа Месяц разрывается Солнцем, решившим взять его себе на небо в мужья, и старухой нижнего мира (Ылэнтой-котой). При этом Солнцу досталась половина без души и оно тщетно пыталось оживить Месяц, вкладывая в него сердце светлых птиц. Месяц на время оживал, а потом снова умирал. Не желая больше возиться с трупом Месяца, Солнце бросило его в небе.

В абхазском варианте младший из семи братьев (7 — характерное сакральное число в лунарном мифе, связанное с лунной неделей), выступающий в функции Месяца, предсказывает опасности, грозящие всем им после рождения сестры-ведьмы, и предлагает убить её. Но братья не слушают её. Он уезжает в далёкие края, где женится на Солнце. Возвратившись через несколько лет, он обнаруживает, что его сестра-ведьма уничтожила всё живое в округе, кроме одной мыши. Ведьма съедает его коня и идёт точить свои зубы. Тем временем мышь советует герою лунарного мифа бежать и рассказать о происшедшем его жене-Солнцу. Но когда Солнце приходит к нему на выручку, сестра-ведьма начинает его есть. Солнце-жена тянет Месяц в одну сторону, ведьма-сестра — в другую. По решению высшего божества Анцвы, с каждого полнолуния ведьма начинает есть Месяц, но спустя полмесяца к нему на помощь приходит прежняя жена — Солнца. Этот сюжет, в основных своих чертах совпадающий в мифологии народов северо-западного Кавказа и Сибири (у енисейских народов), характеризуется наличием второго женского персонажа — ведьмы, из-за вмешательства которой Месяц разрывают пополам.

В балтийской и славянской мифологиях в сходном сюжете участвует не только второй женский персонаж (Заря — Денница, к которой после свадьбы Месяц уходит от Солнца), но и активный мужской персонаж — бог грома, разрубающий Месяц пополам. Мотив чудовища (часто — собаки или волка, у славян — вурдалака), которое начинает есть Месяц (чем объясняются не только его уменьшение, но и лунные затмения), характерен для многих лунарных мифов (нивхи считали, что Луну пытается съесть собака, на ней живущая, и во время лунных затмений пытались испугать эту собаку звоном железных предметов, стреляли в неё из лука или из ружей). Соответствующий языковой оборот со значением "Луна умерла, Луна убита" встречается применительно к лунному затмению в большом числе языков мира (малайско-полинезийских, древнеармянском, хеттском и др.).

В дуалистических мифах противопоставление Луны и Солнца принадлежит к числу основных: в дагомейской мифологии Маву воплощает Луну (ночь, мудрость, радость), а Лиза — Солнце (день, силу, труд); см. Маву-Лиза. У хадзапи в Танзании почитаются два демиурга: Хайнэ (олицетворение Месяца) и Ишоко (олицетворение Солнца). В сибирских шаманских мифологиях Луна связывается с ночной, тёмной, а Солнце — с дневной, светлой половиной мира. У чукчей с Луной связываются кэле — существа, приносящие зло людям. Сходный круг представлений имелся и в китайской традиции, связывавшей их с различием двух полярных сил, причём Солнце осмыслялось как светлая и горячая сила ян, а Луна — как сила инь, начало тёмное, холодное. Типологически наиболее архаичную форму противопоставления Солнца и Луны можно найти в австралийских дуалистических системах, где оно выражено через равнозначное им противопоставление двух тотемов, соотнесённых, как и два светила, с двумя фратриями племени; в Евразии древним зооморфным символом бога Луны был бык. В дальнейшем дуалистическая система может существенно разрастаться за счёт других противопоставлений, но оппозиция Солнце — Луна обычно остаётся одной из основных.

В мифологическом противопоставлении Луна — Солнце первый член чаще всего оказывается отрицательным, что связано с меньшей ролью божества Луны по сравнению с божеством Солнца в развитых мифологиях (например, в мифах Египта). В таких мифологиях Луна оказывается значительно менее ловкой и увёртливой, чем Солнца (этим у абхазов объясняется появление на ней пятен). Согласно бушменскому мифу, Солнце и Луна — соперники. Луна убегает от Солнца, которое режет её ножами — лучами. От Луны остаётся только один хребет и она просит пощадить её. Солнце соглашается, Луна уходит к себе и начинает снова расти. Затем бегство Луны, преследуемой Солнцем, повторяется.

Другого рода соотношение между лунарными мифами и солярными мифами характерно для таких изолированных ареалов как северо-западное побережье Южной Америки, где Месяц почитался в качестве основного божества, управляющего стихиями, определяющего движения моря, насылающего гром и молнию. По представлениям индейцев этих областей, большая сила Месяца по сравнению с Солнцем сказывается уже в том, что Месяц может светить и днём и ночью (причём он может затмевать Солнце, а Солнце его затмить не может). Поэтому солнечные затмения праздновались как победа Месяца над Солнцем, тогда как лунные затмения воспринимались как печальные события, которые надо оплакивать. Считалось, что на двое суток (во время новолуния) Месяц отправляется в потусторонний мир, чтобы наказывать там мёртвых преступников. Отзвуки характерного для обитателей Древнего Перу культа Месяца исследователи усматривают и в цикле мифов о Пачакамаке (на языке кечуа — "создатель") — сыне Солнца и Месяца. Отчасти сходные с южноамериканскими представления известны у батаков (на Суматре) и семангов (в Малайе), согласно которым Луна хитростью заставила Солнце проглотить своих детей — маленькие солнца, собиравшихся сжечь Землю.

В древних центральноамериканских мифах два бога должны были сгореть для того, чтобы превратиться в Месяц и Солнце. Сходный мотив — полусгоревший предмет, становящийся Луной, — известен в бушменском лунарном мифе. У некоторых народов Судана распространён тотемический миф о превращении в Месяц барана, пойманного и запертого в доме за то, что он повадился воровать зерно сорго. Когда старики племени увидели, что после поимки барана стало темно, они посоветовали отпустить его на волю. Освобождённый от привязи баран подпрыгнул высоко вверх и превратился в Месяц. Известны также мифы о происхождении Луны (и Солнца) из частей тела (чаще всего — из левого и правого глаза) мифологического первосущества (китайского Пань-гу, индийского Пуруши и т.п.). Особняком стоят представления о происхождении Луны в Шумере, где предполагалось, что она возникает из той же субстанции, что и воздух.

У большинства народов мира есть особые лунные мифы, объясняющие возникновение пятен на Луне, чаще всего тем, что там находится особый человек ("лунный человек" — "ирий хасава" у ненцев; "лунная женщина-сплетница" — "ралк умгу", идущая по воду с коромыслом и вёдрами, у нивхов; сходное представление известно у татар в Западной Сибири, рассказывающих, что женщина была много лет назад за дурное поведение отправлена богами с полными вёдрами воды на Луну, откуда она с тоской смотрит на Землю). У самодийских народов пятна на Луне почти повсеместно интерпретировались как фигура шамана с бубном (например, у ненцев — шаман Урэр, уехавший жить на небо; в энецком мифе — шаман Кантуку, приблизивший к себе камланием Луну и прилипший к ней). У саяно-алтайских тюркоязычных народов существовал миф о людоеде Тельбегене и о том, как его пытались убрать с земли. Сначала за ним спустилось Солнце, но тогда люди стали умирать от жары. Затем, убыв наполовину, чтобы уместиться на земле, за ним отправилась Луна. Тельбегень ухватился за куст тальника, но Луна подняла его на небо вместе с кустом (он-то и виден с земли как пятна). Борьба Луны с Тельбегенем продолжается и по сю пору: когда побеждает людоед, Луна убывает, а когда перевес на стороне светила — полнеет.

Божеству Луны многие народы придают особое значение, считая, что оно даёт необходимые элементы для всего живого (как "Луна-мать" — "Кичеда-нямы" у нганасан). У айнов существовал обычай во время полнолуния обращаться к божеству Луны с подношениями, так как в это время оно благосклонно и весело: в другое время, когда Месяц уменьшается, божество плачет и не слышит молитв.

Сопоставление лунарных знаков палеолитического искусства и наиболее архаических лунарных мифов позволяет (пока ещё в очень гипотетической форме) наметить вероятный путь развития лунарных мифов от представления о Месяце как воплощении мужского начала в зооморфном коде (бык и др.) к значительно более поздним представлениям, согласно которым Луна выступает в качестве женского персонажа, иногда второстепенного. Обращает на себя внимание постепенное уменьшение значимости лунарных мифов в развитых обществах при сохранении значимости Луны как символа, используемого при гаданиях, в магических обрядах, астрологии и т.д.

Литература статьи Новой астрологической энциклопедии[править | править код]

Иванов В. Лунарные мифы.// Мифы народов мира.

Примечания[править | править код]

↑ Лунарные мифы // Новая астрологическая энциклопедия 3.0.

[НАЭ-1] Лунарные мифы // Новая астрологическая энциклопедия 3.0.

[1]

Лунарные мифы

Литература статьи Новой астрологической энциклопедии[править | править код]

Примечания[править | править код]

Навигация