Дети, которые помнят предыдущие жизни. Глава 1. Введение в изучение реинкарнации

Ян Стивенсон
Дети которые помнят предыдущие жизни: вопрос реинкарнации

Stevenson M.D., Ian
Children Who Remember Previous Lives: A Question of Reincarnation
Revised edition, 2001
ISBN 0-7864-0913-4

Глава 1. Введение в изучение реинкарнации

Некоторые читатели будут разочарованы, узнав, что эта книга скорее о детях, которые утверждают, что помнят предыдущие жизни, чем о реинкарнации как таковой. Изучение опыта таких детей в конце концов может привести к определенному пониманию реинкарнации. Однако, прежде чем это произойдет, мы должны убедиться, что реинкарнация предлагает наилучшее объяснение этих столь явных детских воспоминаний.

Имея в виду эти воспоминания, я время от времени опускаю уточняющие прилагательные, такие как «явный» или «предполагаемый»; но я делаю это только для того, чтобы облегчить чтение и не считая заранее решенным главный вопрос о том, что случай какого-то конкретного ребенка действительно имеет место быть. С точки зрения ребенка – субъекта случая, тем не менее, воспоминания о прошлой жизни, которые он переживает, кажутся настолько же реальными, как и большинство других настоящих воспоминаний, как и имеющиеся у него воспоминания о событиях с самого его рождения. Проверенные заявления, которые он делает о другой жизни, делаются на основе воспоминаний определенного характера. Те, кто за ним наблюдает, должны решить, относятся ли эти воспоминания к жизни, прожитой в прошлом воплощении, или они появились каким-то другим образом. Если читатели помнят об этом, то они не должны считать название книги обманчивым.

У меня есть еще одна причина рассказать о реинкарнации как таковой. Хотя я буду опираться на информацию о более чем 2500 случаев, это мизерное число по сравнению миллиардами живших людей. Было бы опрометчиво обобщать так мало случаев, даже если бы мы были уверены (а мы не уверены), что все их лучше всего интерпретировать как случаи реинкарнации (которые мы не можем быть); кроме того, хотя случаи показывают существенное единообразие, мы не можем сказать, что они характерны для жизни обычных людей. В самом деле, когда я позже опишу повторяющиеся признаки случаев, читатель быстро осознает, что жизни, которые так явно вспоминаются, необыкновенны. Лишь частично это происходит из-за бессистемных методов, которые я, за неимением лучшего, должен был использовать при накоплении случаев. Случаи являются нетипичными так же из-за того, что воспоминание о предыдущей жизни является необычным переживанием, которое происходит с небольшим числом людей, в связи с причинами, которые мы, в лучшем случае, только начинаем понимать.

Хотя я не пишу непосредственно о реинкарнации, главный вопрос моего исследования и этой книги – происходит ли вообще реинкарнация, по крайней мере иногда. Это равносильно выяснению, может ли человеческая личность (или её часть) пережить смерть, и позже, возможно, через какое-то время пребывания в нефизической области – соединиться с другим физическим телом. Реинкарнация не является единственной предполагаемой возможностью личности человека пережить смерть. Она не является разновидностью выживания, как надеются большинство христиан и мусульман. И это не единственная форма выживания, которую предусмотрели ученые-исследователи этой возможности.

Большинство ученых сегодня не верят, что происходит или может произойти какое-бы то ни было выживание человеческой личности после смерти. Почти все ученые, которые верят в жизнь после смерти, обретают свою веру в этом вопросе от веры из определенного религиозного учения. Большинство из них не согласились бы с тем, что вопрос о выживании после смерти может изучаться научно. Тем не менее, в конце XIX века в Англии горстка ученых и их последователей начала обсуждение возможности получения доказательства выживания после смерти посредством сбора и анализа данных общепринятыми методами различных областей науки. Ими и их преемниками было получено большое разнообразие таких данных. Случаи, которые обсуждаются в этой книге, представляют собой только одну отдельную часть той информации, которую любой, изучавший предмет выживание после смерти может попытаться оценить.

В двух абзацах выше я упомянул личность человека. Оксфордский словарь английского языка (Oxford English Dictionary) определяет слово «личность», как: «Качество, характер или факт того, что человек отличается от вещи… Персональное существование, фактическое существование как человека; факт существования такого человека когда-либо; идентичность человека… То качество или набор таких качеств, которые делают человека тем, что он есть, в отличие от других людей.» Первая часть определения указывает на суть вопроса. Человеческие существа – это вещи, или они нечто большее? Если это «нечто большее», чем вещь, может ли это «нечто большее», независимо от того, что это, пережить смерть? Сохранение потока сознания человека после смерти может быть известно непосредственно только этому человеку. Другие лица, пережившие его, могут получить лишь косвенные доказательства его выживания. Какие критерии они должны принять, чтобы решить, что человек пережил смерть? В приведенном выше определении что имеется в виду под «идентичностью человека»? Философы многократно обсуждали, что составляет идентичность человека. Похоже, большинство соглашается, что поскольку каждая жизнь уникальна, то и воспоминания о ней будут уникальны; поэтому свидетельство о сохранения памяти предоставляет лучшее – и видимо единственное – указание на то, что определённый человек пережил смерть своего тела.

Таким образом, поиск свидетельств того, что кто-то пережил смерть, обычно включает в себя изучение признаков продолжения воспоминаний этого человека. Однако, исследованная информация должна быть шире только лишь воображаемых воспоминаний о прошлых событиях; такие воспоминания могут быть у нас на видеозаписи, но мы не сможем сказать, что физический носитель записи и электронный проигрыватель являются личностями. Концепция личности должна также включать в себя чувства и намерения и по крайней мере некоторый уровень сознания. Мы могли бы допустить временное отсутствие сознания после смерти, точно также, как бывает, когда мы спим, а потом просыпаемся на другой день; но я не думаю, что мы можем считать, что кого-либо пережил смерть, если у него не возобновилось то, что мы можем назвать сознанием, пусть даже форма сознания после смерти будет значительно отличаться от того, что мы знали, когда человек был жив.

Свидетельства выживания после смерти, полученные от детей, которые помнят предыдущие жизни, отличаются в одном важном отношении от других типов свидетельств выживания, например, от таких, которые получены от призраков умерших. Проявление призрака может навести на мысль, что умерший человек каким-то образом пережил смерть и способен сообщить свидетельство о своей идентичности живым людям, в то время как ребенок, утверждающий, что помнит предыдущую жизнь, является живым человеком, который говорит о том, что у него была жизнь раньше и что он тогда умер. В некотором отношении легче работать в ситуации «от умершего человека к все еще живому», чем в ситуации наоборот – «от все еще живого к умершему», когда ребенок утверждает, что он когда-то уже жил. Далее я попытаюсь объяснить, почему я так думаю.

Как показывают свидетельства, умершие – по крайней мере до той стадии, когда можно обнаружить какие-то признаки их бестелесного существования – после того, как умерли, могут претерпевать сравнительно небольшие изменения личности именно как результат умирания. Напротив, для ассоциация бестелесной личности с новым физическим телом потребовалось бы существенное приспособление, ведь личности приходится размещаться в новой и меньшей физической структуре, со все еще недоразвитыми органами, обеспечивающими восприятие и познание. Более того, новое тело может родиться в другой семье, к которой личность должна будет адаптироваться, и это новая среда неизбежно приведет к дальнейшим изменениям. К тому времени, когда ребенок сможет сообщить воспоминания о предыдущей жизни, различные компоненты его личности более или менее смешаются, и найти между ними отличия исследователю станет гораздо труднее. Это делает свидетельства выживания умершего человека, которые мы получаем от таких детей, менее легкими для оценки – по крайней мере для оценки идентичности усопшего – чем когда есть свидетельства, к примеру, от призрака умершего о том, что именно с ним было, когда он умирал. Есть несколько конкурирующих интерпретаций, которые следует учитывать при оценке призраков, но, по крайней мере, наиболее частое впечатление – хотя не всегда – что это призрак целостной личности, призрак того, кого распознают. Совсем не так обстоит дело с детьми, которые помнят предыдущие жизни. Из информации, которую они предоставляют, часто лишь в виде фрагментов, исследователь должен решить, действительно ли сопоставляемые вместе отдельные отрывки достоверно указывают на определенного умершего человека и ни на кого больше. Я возвращусь позже к важной теме идентификации конкретного человека.

Имеющиеся у нас свидетельства реинкарнации наводят на мысль, что живые человеческие существа (и возможно также животные, не являющиеся людьми) имеют разум или, если хотите, душу, которая оживляет их, когда они живы, и которая выживает, когда они умирают. Большинство биологов заклеймит это допущение как витализм, объявив, что он дискредитировал себя десятилетия назад. Тем не менее, новые свидетельства – и даже исследование старых пренебрегаемых – может восстановить доверие к витализму. Я не думаю, что ученые из других дисциплин не должны потерять ничего, кроме некоторых своих допущений – например, что человек есть ничто, кроме как физическое тело – если они непредвзято рассмотрят свидетельства о том, что у нас есть жизнь после смерти. Реинкарнация, по крайней мере как я ее понимаю, не отменяет то, что мы знаем об эволюции и генетике. Это, однако, наводит на мысль, что у эволюции есть два потока – биологический и личностный – и что в ходе земных жизней эти потоки могут взаимодействовать. Как они могут это делать, в настоящее время мы можем лишь предугадывать; тем не менее, далее я выдвинул некоторые предварительные размышления о процессах, которые могут иметь место.

Идея реинкарнации делает вклад в понимание уникальности каждого человека. Генетики используют термин «фенотип» для обозначение живого человека, возникающего из взаимодействия генов этого человека и окружающей среды, в которой он находится (значение исключительно этих двух моментов в настоящий момент признаётся большинством генетиков). Большинство биологов признает уникальность каждого фенотипа – даже у однояйцевых (идентичных) близнецов. Они полагают, что генетика и влияние окружающей среды объясняет эту уникальность. Существуют почти бесконечные возможности для вариаций в генетическом построении – за счет случайного распределения хромосом в гаметах (мужские и женские клетки, которые объединяются, когда происходит зачатие), рекомбинации генов в хромосомах и случайных мутаций генов. Окружающая среда также изменяется в широких пределах. Даже близнецы находятся в несколько отличающихся условиях окружающей среды, и кто-то однажды заметил, что даже соединенные (сиамские) близнецы находятся в строго одинаковых условиях окружающей среды, потому что один из них проходит через дверь первым.

Идеи, кажущиеся в целом обоснованными, могут оказаться неподходящими, если проверить все соответствующие наблюдения. У некоторых людей есть уникальные черты, которые в настоящее время мы не можем удовлетворительно объяснить лишь сочетанием наследственной изменчивости и воздействием окружающей среды. Реинкарнация достойна того, чтобы в общей картине рассматривать её как третий фактор.

Если через перетасовку наших генов мы являемся продуктом «случайности и неизбежности», то, как сказал Жак Моно, мы не можем ожидать какого-либо решения проблемы неравенства условий у разных людей в момент рождения. И нам не будет очень уж удобно от аналогии с возможностью играть в карты хорошо или плохо; человек, родившийся слепым, не сможет даже видеть карты в своих руках. Вера в реинкарнацию не обеспечивает быстрого удовлетворения при врожденной слепоте. Однако исследование, рассмотренное в этой книге, может в конечном счете предложить понимание того, почему конкретный человек рождается слепым, намного лучшее, чем какое-либо другое объяснение, доступное в настоящее время. Важный вопрос, на который требуется ответ – не почему какой-нибудь человек рождается слепым; вопрос в том, почему конкретный человек рождается слепым, тогда как другие – нет. Одна только постановка вопроса означает, что есть человек, ассоциированный с органом во время жизни; и что мы можем отличить человека (или личность) от тела.

Кроме того, если реинкарнация имеет место, то человек с врожденной слепотой может разумно надеяться в конечном счете насладиться зрением – в другой жизни. Те, кто критикуют свидетельства реинкарнации, время от времени отвергают всё и указывают на элементы оптимизма – получая наши свидетельства, мы якобы лишь принимаем желаемое за действительное. Такое возражение ошибочно допускает, что то, чего мы желаем, должно быть ложным. Нам гораздо легче верить в то, во что мы хотим верить; тем не менее, то, во что мы хотим верить, может быть истиной. Наше исследование истинности или ложности идеи должно осуществляться безотносительно того, подкрепляет оно или ослабляет наши пожелания.

Помимо этого, информация по некоторым из изученных мною случаев предоставлена теми, чьи свидетельства противоречат их собственным убеждениям и желаниям. Иногда это происходит, когда случай имеет место в семье, члены которой не верят в реинкарнацию или предпочитают не принимать утверждения их ребенка о том, то он помнит определенную предыдущую жизнь. Это еще одна тема, к которой я вернусь позже.

В оставшейся части этой главы я дам определение некоторым терминам, которые будут мною использоваться, или употребление которых было мною принято; с этими терминами многие читатели будут незнакомы. Я сделаю отступление, чтобы представить иллюстрацию некоторых случаев телепатии в повседневной жизни; знание таких случаев поможет читателю оценить случаи детей, которые утверждают, что помнят предыдущие жизни. Затем я коротко обрисую следующие главы книги.

Термины, которые используются в психическом исследовании

Случаи, которые я описываю в этой книге, попадают в отрасль науки, которая называется «психическое исследование» и часто «парапсихология». Эти названия не являются удовлетворительными для изучения явлений, которые мы не можем объяснить нашими имеющимися знаниями об известных органах чувств и мышечной работе человека (и, наверное, других животных). Слово «парапсихология», которое впервые было использовано в Германии в конце девятнадцатого века, не может удовлетворять в наибольшей степени. Оно подчеркивает отношение этой отрасли науки к психологии, однако большинство ученых, работающих в этой области, в настоявший момент осознает, что ее связь с физикой и биологией важна также, как и с психологией. Кроме того, слово подразумевает (или наводит на мысль) о явлении, не показывающем те же закономерности, которые так любят видеть психологи в изучаемых ими явлениях. Ученые, работающие в этой области, полагают, что они тоже изучают закономерные явления, но возможно эти явления подчиняются другим законам природы, которые отличаются от принятых в настоящее время в физике и психологии. Повторное проявление одних и тех де характерных черт во многих случаях, происходящих на значительном удалении друг от друга, обеспечивает некоторую поддержку для такого убеждения.

У слова «парапсихология» есть и другой недостаток. Оно склоняет к отделению изучаемых явлений – а также ученых, которые изучают эти явления – от дальнейших усилий в изучении. Это слово создает тенденцию к изолированию изучаемого явления от дальнейших научных усилий со стороны ученых, которые эти явления изучают. Но так было не всегда. Современная наука – деятельность недавняя и узконаправленная. Она возникла на Западе около 1600 года нашей эры. До этого времени в Европе (и на сегодняшний день почти во всем мире, который не называют Западом) явления, которые рассматриваются теперь как паранормальными, считались приемлемыми без вопросов. Я не имею в виду, что они не считались необычными или что отдельные сообщения о таких явлениях никогда не подвергались сомнению. Я имею в виду лишь, что к ним не относились со всеобщим скептицизмом, который позже развился среди ученых на Западе и вслед за ними у многих образованных жителей Запада. Например, Декарт однажды упомянул мысленное общение между двумя людьми, которые разделены большим расстоянием, а Бэкон, другой основатель современной науки, предложил эксперименты, как он называл, по «связыванию мыслей», а так же эксперименты по бросанию костей с целью изучения влияния «воображения» на результат. Даже в конце девятнадцатого века ученые, заинтересованные в том, что сейчас называется психическим исследованием, общались с психологами, используя одинаковые термины и принимали участвуя вместе с ними в одних и тех же профессиональных собраниях (которые тогда обычно назывались конгрессами). О том, как они и их преемники оказались объявлены вне закона и сосланы в изгнание, можно создать целую главу в истории науки, и эта глава будет написана в будущем. Здесь я хочу лишь добавить, что большинство ученых, работающих в этой области, смотрит вперед с надеждой и ожиданием того, что их научная отрасль в конце концов воссоединится со всей наукой. Когда это произойдет, слова, которые в настоящее время находятся в употреблении, могут быть заменены другими.

Однако пока что мы должны наилучшим образом использовать слова, которые наши предшественники приняли для обозначения явлений, которые все еще малопонятны, но которые несомненно происходят. Поэтому я должен определить несколько терминов, которые читатель встретится в этой книге. Мы говорим об опыте или событии как о паранормальном, когда мы не можем объяснить его никаким известным чувственным или мышечным процессом. В настоящее время мы как правило относим к паранормальным чувственным переживаниям экстрасенсорные ощущения, но лично я предпочитаю говорить о них как о паранормальных познаниях, или, еще лучше, как о случаях паранормальной осведомленности. Паранормальные чувственные переживания контрастируют с обычными средствами общения, обеспечивающими все пути, по которым информация достигает наших умов через общеизвестные чувства, в особенности через чтение и другие разновидности зрительного восприятия, а также посредством слуха.

Экстрасенсорное восприятие может происходить посредством телепатии или ясновидения. Слово «телепатия» подразумевает процесс передачи информации от разума к разуму; оно появилось, чтобы заменить устаревшие термины «чтение мыслей» и «мыслепередача». Слово «ясновидение» подразумевает экстрасенсорное восприятие (обычно объекта) без посредства разума другого человека. Телепатия и ясновидение являются процессами получения информации о событиях настоящего времени. Экстрасенсорное восприятие также включает в себя две другие модальности: прекогниция (иногда называется паранормальное предвидение), которое подразумевает выведенное не логически знание будущего, и ретрокогниция, которая подразумевает паранормальное знание о прошлом.

Человека, у которого есть опыт экстрасенсорного восприятия – спонтанно ли или в ходе эксперимента – мы считаем перципиентом или субъектом. И мы называем человека, о котором перципиент получает информацию, агентом или иногда целевой личностью. Слово «агент» не является удовлетворительным; оно наводит на мысль, что участвующий человек активен и добровольно участвует в опыте, и хотя иногда это так и есть, он также может быть пассивным и не знать, что происходит какой-то обмен информацией.

Немногие люди утверждают, что способны установить обмен информацией, которая, по всей видимости, возникает в умах умерших, которые в бестелесном состоянии все еще считают себя живыми. Люди, которые делают это, называются медиумами или экстрасенсами, а развоплощенные лица, которые имеют своей целью дать информацию через них, называются коммуникаторами. Время от времени я буду ссылаться на такой медиумический обмен информацией.

В некоторых местах я буду использовать слово «психический» как близкий синоним слов «паранормальный» и «парапсихологический». Я буду использовать эти термины особенно при рассмотрении возможного влияния предполагаемых развоплощенных лиц на живых людей или живых эмбрионов.

Исследователи изучили паранормальные явления двумя путями. Они пытались наблюдать спонтанно происходящие явления или получать отчеты от других людей, которые такие явления наблюдали, а также пытались вызывать эти явления в условиях эксперимента. В ходе экспериментов ученые могут управлять условиями и изменять их так, что, интерпретируя их результаты, они часто могут с уверенностью исключить объяснение, отличающееся от какого-либо паранормального процесса. Этих возможностей почти всегда недостает в исследованиях спонтанных случаев. Изредка исследователи могут сами наблюдать, как происходят некоторые явления, но большую часть времени им приходится выстраивать как можно более точную картину происходящих событий, прежде чем они доберутся до сути произошедшего. Это неудовлетворительная ситуация. Однако ученые, работающие в этой области, не могут отказаться от исследования спонтанных случаев, так как это обеднит предмет исследования и оставит его без наиважнейших явлений. Большинство спонтанных паранормальных переживаний касаются критических событий в жизнях людей, таких как смерть, и эти события почти никогда не происходят в лабораторных условиях. Случаи, которые я описываю в этой книге, иллюстрируют эту картину, но все это относится к большинству других спонтанных случаев. Было бы полезно изучать реинкарнацию с такой строгостью, которую только позволяет обстановка эксперимента, но было бы неправильно отказываться от изучения, потому что мы не можем этого сделать. Я полагаю, что в важных вопросах лучше изучать вероятное, чем быть уверенным в том, что в них тривиально.

Здесь я должен сказать, что, как читатель этой книги, вы должны будете решить – если вы уже не сделали этого – верите ли вы, что мысли могут передаваться от одного человека к другому (как и другое приобретенное знание) без участия известных органов чувств. Вы должны сделать это, так как телепатия (возможно, вместе с ясновидением) является важной альтернативной интерпретацией случаев, которых касается эта книга. Если присмотреться, найдется почти полдюжины возможных интерпретаций, каждая из которых может быть лучшим объяснением для нескольких случаев. Для большинства значительных случаев мы, однако, должны рассмотреть только три интерпретации: серьезные упущения в свидетельских показаниях, проявление телепатии и ясновидения со стороны субъекта и реинкарнация. Читатели, которые не верят в паранормальное познание (телепатия и ясновидение), могут быть некомфортно ограничены в выборе.

Если вы еще не определились в отношении существования таких способностей как телепатия и ясновидение, и, если ваш темперамент похож на мой, вы захотите принять решение после исследования свидетельств, а не на основе того, как вам предлагают думать ваши родственники, ближние и профессора. Вам в помощь доступны обширные материалы. Достаточный запас заслуживающих доверия книг может заполнить полки на трех сторонах комнаты среднего размера. Книги, не заслуживающие доверия, могли бы заполнить полки вдоль всех стен всех помещений герцогского особняка – Бленхеймского дворца, например – но несколько вводных озвученных текстов и конспектов может уберечь любого от того, чтобы терять на это время.

Отступление для разъяснения что есть телепатия и призраки

Для меня источником самых важных свидетельств являются необычные впечатления, которые случаются время от времени в повседневной жизни, и я представлю несколько таких примеров, чтобы читатель смог проверить свое собственное отношение к отчетам о таких событиях.

Первый случай, на который я сошлюсь, произошел с человеком, который был солдатом Конфедеративной армии, взятым в плен в сражении при Шайло в 1862 году. Когда он как военнопленный находился в Кэмп-Дугласе, на окраине Чикаго, у него случилось видение, которое он позже описал следующим образом:

На следующий день (16 апреля)… я направился в свой уютный угол и расположился полулежа рядом с моим другом Уилксом в позе, которая позволила мне видеть половину здания. Я сделал несколько замечаний ему по поводу группы играющих в карты напротив, когда внезапно я почувствовал мягкий толчок в задней части шеи, после чего в мгновение я был без сознания. В следующий момент передо мной возник живой вид деревни Тремейркион [в Уэлсе] и травянистых склонов холмов Хираддога, и я как будто бы парил над деревьями замка Бринбеллы. Я скользил к спальне моей тети Мэри. Моя тетя была в постели и выглядела смертельно больной. Я расположился около кровати и увидел себя со склоненной вниз головой, слушающим ее прощальные слова, в которых звучало сожаление, как будто совесть грызла ее от того, что она была не так добра, как могла бы, или как хотела бы. Я услышал, как мальчик сказал: «Я верю вам, тетя. Это не ваша вина и не моя. Вы были любезны и добры ко мне, и я знаю, что вы хотели быть еще добрее; но так все устроено, что вы были тем, кем были. Я тоже очень хотел любить вас, но боялся говорить об этом, чтобы вы не стали проверять меня или чтобы не сказали что-то, что обидело бы меня. Я чувствую, что наше прощание было в таком духе. Нет нужды сожалеть. Вы сделали для меня то, что должны, и у вас были собственные дети, которым нужна была вся ваша забота. То, что произошло со мной с тех пор, определенно должно было случиться. Прощайте.»

Я протянул руку и почувствовал пожатие длинных худых рук тяжело больной женщины, услышал прощальный шепот и тотчас очнулся.

Мне показалось, что мои глаза были закрыты. Я был в таком же полулежачем положении, группа напротив все так же была занята игрой в карты, Уилкс был на том же месте.

Я спросил: «Что случилось?»

«А что могло произойти?» – сказал он. «Что заставляет тебя спрашивать? Ты только что говорил со мной.»

«О, я подумал, что долго спал.»

На следующий день, 17 апреля 1862 года моя тетя Мэри умерла в Файнон Биюно [ее дом в Уэльсе]!

Я должен пояснить, что тетя, о смерти которой узнал солдат, приняла его ребенком, когда он осиротел и был бездомным. Она сделала это из чувства долга, хотя уже была перегружена обязанностями в своей собственной семье. Тем не менее, то, что она не смогла дать мальчику больше любви, видимо, было предметом сожаления с обеих сторон и лейтмотивом переживаний солдата, когда он прощался с умирающей.

В следующем случае перципиентом был молодой шотландец, путешествовавший в Швеции в 1799 году. Отправившись из Гётеборга в Норвегию, он весь день ехал вместе со своей компанией, прибыв наконец около 1:00 после полуночи 19 декабря в гостиницу, где они решили остановиться на оставшуюся часть ночи. В своем журнале он написал:

19 декабря… Устав от вчерашнего холода, я был рад воспользоваться горячей ванной, прежде чем лечь спать. И здесь нечто самое замечательное случилось со мной – настолько замечательное, что я должен рассказать историю с самого начала. После того, как я закончил среднюю школу, вместе со своим самым близким другом Г. я решил посещать занятия в Университете [Эдинбурга]. Там не было класса богословия, но во время наших прогулок мы часто беседовали и размышляли о многих серьезных предметах – в том числе о бессмертии души и о том, каким может быть ее будущее состояние. Этот вопрос, а также не то чтобы возможность брожения призраков, но появления мертвых перед живыми, было предметом наших предположений; и мы, как ни странно, составили соглашение, подписав его своей кровью, о том, что, если кто-то из нас умрет первым, он должен будет появиться перед другим, чтобы таким образом развеять сомнения, которые у нас были относительно «жизни после смерти». После того, как мы закончили наше обучение в колледже, Г. отправился в Индию, получив там назначение на государственной службе. Он редко писал мне, и после периода в несколько лет я почти забыл его; кроме того, поскольку у его семьи были слабые связи с Эдинбургом, я редко видел их или что-либо слышал о них или о нем через них, так что старая школьная близость оборвалась, и я почти забыл о его существовании. Я принимал, как уже сказал, теплую ванну; и когда я лежал и наслаждался комфортом тепла, после того, как до этого сильно замерз, я повернул голову и посмотрел на стул, на котором сложил свою одежду, поскольку собрался встать из ванны. На стуле сидел Г. и спокойно смотрел на меня. Как я вышел из ванной, я не знаю, но когда мои чувства восстановились, я обнаружил себя растянувшимся на полу. Привидение, или что бы это ни было, что имело сходство с Г., исчезло. Видение стало причиной такого потрясения, что у меня не было ни малейшего желания говорить об этом даже Стюарту [попутчику]; но произведенное на меня впечатление было слишком ярким, чтобы быть легко забытым; и я был настолько сильно взволнован им, что описал здесь целую историю, с датой 19 декабря, и все подробности и теперь отчетливы передо мной. Несомненно, я заснул; и я не могу ни на мгновение сомневаться в том, что явление, так отчетливо представшее перед моими глазами, было сном; до этого момента в течение многих лет у меня не было никакой связи с Г., как не было чего-либо, что вернуло бы его в мои воспоминания; во время наших шведских путешествий не произошло ничего, что было бы связано с Г., с Индией или с чем бы то ни было, что касалось бы его или какого-нибудь члена его семьи. Я достаточно быстро вспомнил нашу старый разговор и соглашение, которое мы заключили. В своих мыслях я никак не мог избавиться от ощущений, что Г., должно быть, умер, и его появление передо мной произошло как доказательство будущего состояния; но все это время я был убежден, что это сон; и настолько болезненно живым и неувядаемым было впечатление, что я не мог заставить себя говорить или даже сделать малейший намек о произошедшем. Я закончил одеваться; и поскольку мы решили отправиться пораньше, я был котов к шести часам, ко времени нашего раннего завтрака.

Много лет спустя перципиент, публикуя отчет отчёт о своем опыте, добавил следующую информацию:

Вскоре после моего возвращения в Эдинбург пришло письмо из Индии с извещением о смерти Г.! и в котором говорилось, что Г. умер 19-го декабря!! Необыкновенное совпадение! все же, когда кто-то размышляет над огромным количеством снов, которые из ночи в ночь проходят через наши умы, количество совпадений между видением и событием будет возможно меньше и менее поразительно, чем то, что можно ожидать, если основываться на простом расчете шансов.

Я даю следующий случай в словах человека (русского), которого в детстве его мать однажды несомненно увидела призраком.

Мне было тогда двенадцать лет и только что завершился мой второй год средней школы; я отправился в дом недалеко от Пскова. Моя мать, у которой было тяжелое заболевание печени, поехала со своим мужем (моим отцом) лечиться в Карлсбад (ныне Карловы Вары), оставив меня, мою сестру и брата на попечение своих младших сестер. Мы, дети, получили свободу действий большую чем обычно и использовали ее. Однажды вечером мы решили воссоздать одно из приключений детей капитана Гранта, которые спаслись от наводнения, взобравшись на дерево. Мы выбрали большую иву, склонившуюся над водой на берегу реки. Я должен был изображать Паганеля и настолько увлекся игрой, что, как и он, упал в воду и, не в силах плыть, начал тонуть. Лишь когда я ухватился за ветку, мне с большим трудом удалось добраться до крутого берега. Мой брат и сестра в тихом ужасе наблюдали с дерева за происходящим. Мы были чрезвычайно озабочены неизбежностью наказания. Мы не могли скрыть от наших тетушек это приключение: я был совсем мокрым, и мою замечательную новую школьную фуражку с белым верхом – предмет гордости и любви – унесло потоком. Дома наши молодые тетушки, сочувствуя нам, решили не сообщать в Карлсбад о происшествии (они тоже беспокоились об этом). Они заставили нас пообещать, что мы это не повторим. Вы можете вообразить изумление и замешательство – и наше и наших тетушек – в момент, когда наша мать, вернувшись, описала этот инцидент во всех деталях, обратив внимание на иву и упомянув фуражку, которую отнесло к дамбе и т.д. В Карлсбаде она увидела все это во сне, проснувшись в слезах и в смятении, и сразу же попросила мужа отправить домой телеграмму с вопросом – все ли в порядке с детьми? Отец признался, что телеграмму не послал, но, чтобы успокоить слабую женщину, подремал полчасика в приемной отеля и вернулся, сказав, что телеграфировал.

Для следующего случая я вновь процитирую слова человека, имеющего непосредственное отношение к произошедшему. Вот его рассказ о том, как его сестре стало известно о несчастном случае, который с ним произошел, когда он находился далеко от нее:

В 19 лет со мной, [немецким] студентом, произошло серьезное происшествие во время военных учений под Вюрцбургом, и я едва избежал верной смерти. Двигаясь верхом вдоль узкого края крутого оврага, по которому шла дорога, я вместе со своим вставшим на дыбы и галопирующим конем упал на пути движения конной батареи и оказался почти под самым колесом одного из орудий. Оно было запряжено шестью лошадями и остановилось как раз вовремя, и я отскочил, отделавшись лишь испугом. Это происшествие случилось в утренние часы прекрасного весеннего дня. Вечером того же дня я получил телеграмму от своего отца, который интересовался моим благополучием. Это был первый и единственный раз в моей жизни, когда я получил такой запрос. Моя старшая сестра, с которой я всегда был особенно близок, сделала этот телеграфный запрос, внезапно сказав моим родителям, что знает с уверенностью о том, что я попал в происшествие. В то время моя семья жила в Кобурге. Это – случай непосредственной телепатии во время смертельной опасности, и поскольку я смотрел в глаза верной смерти, я передал свои мысли сестре, которая была особенно близка ко мне, которая была как бы приемником.

Относительно отчетов, на которые я ссылаюсь, кабинетные критики время от времени говорят, что они получены от не заслуживающих доверия лиц с сумбурным мышлением. Никто не может обоснованно сказать это о людях в приведенных случаях. Я не назвал их имена ранее, так как не хотел, чтобы кто-либо из читателей признал подлинность случаев просто потому, что были упомянуты известные люди. Однако теперь я скажу вам, кем же были сообщившие о своих впечатлениях: Х.М.Стэнли, африканский исследователь, разыскавший д-ра Ливингстона; Лорд Брум, видный британский оратор и государственный деятель, лорд-канцлер в правительстве вигов в 1830 г.; Л.Л.Васильев, профессор физиологии в Ленинградском Университете; Ханс Бергер, первооткрыватель электроэнцефалографии.

Пережитое оказало на Бергера настолько сильное впечатление, что он отказался от намерения стать астрономом и вместо этого решил посвятить свою жизнь исследованию взаимосвязи между разумом и физическим миром – с такими последствиями, за которые мы все должны быть благодарны. Васильев сослался на свой опыт в одной из своих книг по парапсихологии (он сделал заметный вклад в исследования в этой области); его детский телепатический опыт, по всей видимости, был фактором, повлиявшим на предпринятые им в дальнейшем исследования в парапсихологии. Тем не менее, я в основном хочу подчеркнуть, что те, кто имели этот опыт, добились нашего уважения в деятельности, не связанной с ним, и заслуживают того, чтобы его описание было воспринято с вниманием.

Скептики также предполагают, что появления призраков умерших людей случайно совпадают со смертью тех, кого воспринимают призраком. Исследователи начального периода психических исследований уделили много внимания такому возражению и показали его несостоятельность с тщательной оценкой вероятности случайного обнаружения призрака в момент смерти человека.

Даже если бы это было не так, аргумент в пользу случайного совпадения может быть предъявлен только в случаях, когда человек был идентифицирован как сновидение либо как призрак без характерных деталей смерти. Когда такие детали появляются – а это бывает во многих случаях – и при этом происходящее не укладывается в нормальную логику перципиента, мы рассматриваем это как уникальный случай восприятия уникального события на большом расстоянии. Чтобы проиллюстрировать этот тезис, я представлю другой случай. Перципиентом была Агнес Пакет, брат которой, Эдмунд Данн, утонул в гавани Чикаго в 1889 году. Вот что она сообщила:

Утром, когда случилось происшествие, я встала приблизительно в то же время, как и обычно, возможно, около шести часов. Я хорошо спала в течение всей ночи, и у меня не было ни снов, ни внезапных пробуждений. Я проснулась в угрюмом и подавленном настроении, и не могла от него избавиться. После завтрака муж пошел на свою работу, а дети были своевременно подготовлены и отправлены в школу, оставив меня дома одну. Вскоре после этого я решила налить себе и выпить немного чаю, надеясь, что это избавит меня от возникших мрачных переживаний. Я зашла в кладовую, взяла жестяную банку с чаем, и как только обернулась, увидела стоящего в нескольких шагах от меня моего брата Эдмунда, его точный образ. Призрак стоял как бы спиной ко мне и был в таком положении, как будто падал вперед – в направлении от меня – видимо, из-за того, что две веревки, перекрутившись вокруг его ног, тянули его вперед. Видение длилось мгновение, исчезнув за низким защитным ограждением, но оно было очень отчетливым. Я уронила чай, прижала руки к лицу и воскликнула: «Боже мой! Эд утонул!»

Приблизительно в половине одиннадцатого утра мой муж получил телеграмму из Чикаго, в которой сообщалось, что мой брат утонул. Придя домой, он сказал мне: «Эд болен, он в больнице в Чикаго; я только что получил телеграмму», на что я ответила: «Эд утонул, я видела, как он упал за борт». Затем я в деталях описала ему, что видела. Я рассказала, что мой брат, как я его видела, был с непокрытой головой, одет в толстую синюю матросскую рубашку, без куртки, и что он упал через защитное ограждение. Я заметила, что штанины его брюк были подвернуты, и можно было заметить белую подкладку изнутри. Я также описала появление лодки в месте, куда мой брат упал за борт.

Я не слабонервная, и ни до этого, ни после этого у меня не было опыта, хоть немного похожего на тот, что я описала выше.

Мой брат не страдал обмороками или головокружениями.

Муж Ангес Пакет, Питер, предоставил следующее подтверждение опыта своей жены и смерти своего шурина:

Приблизительно в 10:30 утра 24 октября 1889 года я получил телеграмму из Чикаго, в которой сообщалось, что мой шурин, Эдмунд Данн, утонул утром в 3 часа. Я пошел прямо домой, и, желая уменьшить ужас новости, которую надо было сообщить своей жене, сказал ей: «Эд болен, он в больнице Чикаго; я только что получил телеграмму». На что она ответила: «Эд утонул. Я видела, как он упал за борт.» Затем она описала, как выглядел и во что был одет ее брат, а также лодку и т.д.

Я сразу же отправился в Чикаго, и когда я прибыл туда, я увидел, что описанная моей женой часть судна выглядела именно так, как она ее описала, хотя она это судно никогда не видела; и экипаж подтвердил, что моя жена правильно описала одежду брата и т.д., за исключением того, что во время происшествия на нем была шапка. Они сказали, что мистер Данн купил пару брюк за несколько дней до того, как произошел несчастный случай, и поскольку они были немножко длинны и морщились в коленях, он носил их, подогнув штанины, так что была видна белая подкладка, как видела моя жена.

Стоявший у штурвала во время происшествия капитан буксира казался немногословным. Он полагал, что мой шурин бы нанят, будучи склонным к обморокам или головокружениям, и поэтому упал назад; но матрос (Фрэнк Йемонт) сказал моему другу, что он (Йемонт) стоял на носу буксируемого судна и видел, как произошел несчастный случай. Он отметил, что мой шурин был затянут тросом и сброшен за борт так, как описала моя жена. Я думаю, что капитан, говоря о случившемся, хотел избежать ответственности, поскольку он не имел право отдавать приказ пожарному – это была должность моего шурина – работать с буксирным тросом.

Насколько мне известно, мой шурин никогда не страдал обмороками или головокружениями.

Утверждение о том, что умереть можно только один раз в жизни, очевидно. Поэтому точные детали того, как кто-то умирает, всегда уникальны. Бывает, что разные смерти имеют сходство, и порой мы можем в общем и целом предвидеть, как умрет определенный человек. Однако некоторым смертельным случаям свойственны необычные особенности, и я полагаю, что случай Эдмунда Данна из этой категории. То, как он умер — из-за утопления, когда его нога застряла в буксирном тросе – не могло произойти более чем с несколькими людьми когда бы то ни было, и с ним это могло произойти только однажды. Мы не можем обоснованно утверждать, что у его сестры лишь по чистой случайности было видение с подробностями, которые соответствуют смерти ее брата примерно в то же время, когда он действительно умирал так, как она и описала. Более разумно сделать вывод, что она каким-то образом узнала (на большом расстоянии) подробности его смерти. Если мы не можем точно определить, как она это сделала, мы не должны по этой причине отрицать, что она именно это и сделала. «Редкие явления и сообщения, которые кажутся невероятными, не должны быть скрыты или вычеркнуты из памяти людей».

Сталкиваясь со случаями, подобными случаям Агнес Пакет, некоторые критики полагают, что мы не можем доверять отчетам о таких переживаниях, так как обычно их описание осуществляется после того, как перципиент получил знание о соответствующих событиях, и часто только много лет спустя, когда ошибочные воспоминания могли размыть детали и привести к забвению о несоответствиях. Это возражение, которое мы должны принимать всерьез при оценке этих случаев (и случаев детей, которым в основном посвящена эта книга). Мы не знаем, когда Х.М.Стэнли впервые записал свой отчет о своем опыте, но это могло произойти только через много лет после того, как он у него был, и, насколько я знаю, он не был опубликован до 1909 года, после смерти Стэнли. Тем не менее, существует значительное количество случаев, когда перципиент (или кто-то другой) сделал письменную запись о сне или видении с признаками паранормальности, прежде чем получить информацию о соответствующих событиях обычным способом. Случай лорда Брума дает нам хороший пример такого типа, ведь в своем дневнике он записал видение своего друга, случившееся в Швеции до того, как узнал о его смерти в Индии.

Я опишу еще один случай такого типа, который исследовал я сам. В этом случае у перципиента Джорджины Фикс было видение ее двоюродного брата Оуэна Ховисона, который был убит в бою во время Второй мировой войны. Когда у Джорджины Фикс было видение, она уже знала о смерти Оуэна Ховисона, и действительно, его мать, Беатрис Ховисон (тетя Джорджины Фикс), спрашивала ее, было ли у нее какое-либо видение Оуэна. (Джорджина Фикс имела в своей семье определенную репутацию, поскольку у нее ранее был подобный опыт.) Эти обстоятельства подготовили Джорджину Фикс к видению ее родственника, но она оказалась не готова к тому, что с ней действительно произошло. В её видении Оуэн Ховисон вынул из-под рубашки синий цветок, а затем снова спрятал его в рубашку; он повторил это необычное действие и затем исчез. Эти действия – вынуть цветок из-под рубашки и снова спрятать его, не имели никакого смысла для Джорджины Фикс, и она рассказала о том, что увидела, своей тёте. А та ответила, что случившееся видение очень близко соответствовало происшествию в жизни ее сына. Он жил в Кейптауне с семьей, и однажды во время подъема на находившуюся в окрестностях Столовую гору он незаконно сорвал редкий охраняемый синий цветок, а затем принес его своей матери. Он принес его домой в рубашке. А затем получилось так, что, когда он показывал цветок своей матери, два нежданных гостя один за другим пришли и постучали в дверь. Каждый раз, когда это происходило, Оуэн Ховисон быстро прятал цветок обратно в рубашку. Никто не мог сообщить Джорджине Фикс об этом случае обычным способом. Можно интерпретировать произошедшее как свидетельство жизни Оуэна Ховисона после смерти, а можно отвергать такое мнение; возможно, Джорджина Фикс телепатически получила всю информацию от Беатрис Ховисон. (Другие подробности дела, не относящиеся к моим нынешним представлениям, заставляют меня думать, что это маловероятно.) Однако я привел здесь этот случай, чтобы не выдвигать его толкование в качестве доказательства жизни Оуэна Ховисона после смерти, а потому, что я получил копии писем, которые Джорджина Фикс написал Беатрис Ховисон о ее видении и связанных событиях. Все это указывает на то, что Джорджина Фикс написала Беатрис Ховисон о своем опыте до того, как узнала, каким событиям соответствовал ее опыт. В письмах не раскрывались все нюансы переживаний Джорджины Фикс, как она позже описала их мне, но эти письма подтвердили оправданность включения мною этого случая в группу, в отношении которой мы можем сказать, что ошибки памяти не заставили информаторов усомниться в том, что восприятие событий соответствовало их содержанию.

Не является идеальным ни один случай, и случай Джорджины Фикс тоже. Можно утверждать, что Беатрис Ховисон каким-то образом рассказала Джорджине Фикс о том, как Оуэн спрятал синий цветок под рубашку, и что затем они позабыли, что говорили об этом. Можно также предположить, что Беатрис Ховисон легко приспособила свои воспоминания об этом событии, чтобы они больше, чем на самом деле, соответствовали видению Джорджины Фикс. Индивидуальные спонтанные случаи всегда остаются уязвимыми для нападок скептиков, и именно поэтому некоторые исследователи психических феноменов вкладывают свои усилия в эксперименты, которые они считают менее уязвимыми для критики.

Насколько часто встречаются события, подобные шести приведенным мною случаям? Это неизвестно, но мы знаем, что в Великобритании и Соединенных Штатах несколько опросов показали, что от 10 до 17 процентов респондентов (от населения в целом) считают, что у они по крайней мере один раз сталкивались с призраком (при этом призрак не всегда воспринимался зрительно). Многие другие люди сообщают, что имели другие типы паранормальных переживаний, такие как впечатления от необычных событий, происходящих на расстоянии, о которых они не были осведомлены обычным образом. Мы знаем, что при исследовании таких переживаний бывает, что большой объем предоставленной информации не выдерживает проверки; достоверность сведений ослабевает, когда в ходе исследований таких переживаний в отношении пережитого опыта, связанных с ним событий или того и другого обнаруживаются упущения в наблюдении или ошибки памяти. В другом большом блоке случаев люди, которые считают, что у них имело место паранормальное взаимодействие, не могут предоставить достаточные подробности об этом для адекватной оценки. И в других случаях сильное желание или какая-то другая обычная причина могут лучше всего объяснить убежденность в том, что имело место паранормальное взаимодействие. Например, надежда и ожидание вполне могут объяснить большинство переживаний, в которых вдова или вдовец считает, что она или он чувствовали присутствие умершего супруга, видели супруга или, по-видимому, имели какой-то другой тип общения с супругом. Некоторые из этих переживаний могут иметь элементы паранормального общения, но редко можно найти удовлетворительное подтверждение этому.

Упомянутые выше трудности заставляют студентов, изучающих связанные с психикой науки, придавать особое значение различиям между достоверностью и паранормальностью. Под достоверностью мы подразумеваем точность отчетов о столкнувшихся со случаем людях (или о тех, кто расследовал этот случай), в противовес с воображаемым «случаем, как он действительно произошел». На практике мы почти никогда не знаем, что именно произошло; бывает так, что иногда мы можем найти неточности, упущения и приукрашивания в отчетах, и это может привести к тому, что мы охарактеризуем достоверность случая как низкую. Тем не менее, мы можем оценить достоверность случая как высокую и все же сказать, что он не дает никаких доказательств паранормальной коммуникации. Очевидный пример этого – ситуация, когда два человека, сидящие вместе в одной комнате, кажется, спонтанно думают об одном и том же человеке или об одной и той же теме в одно и то же время. Описание этого случая может быть очень точным, но характер контакта участников друг с другом не позволяет утверждать, что они общались без использования органов чувств; такое могло быть, но мы не можем продемонстрировать это или попросить кого-либо поверить в это.

Поэтому многие достоверные случаи не имеют никакой ценности с точки зрения доказательства паранормального процесса. Однако, даже если мы сделаем щедрую поправку на случаи, имеющие нормальное объяснение, и вычтем 95 процентов из тех, о которых первоначально сообщили исследователям, впечатляющее количество подлинных паранормальных явлений останется. Более того, паранормальные явления разного типа демонстрируют поразительное сходство от случая к случаю. Еще в восемнадцатом веке об этой однородности было хорошо известно, поэтому Иммануил Кант, который проявлял большой интерес к психическим феноменам, писал о них:

Такое же невежество заставляет меня не желать полностью отрицать правду в различных историях о привидениях, потому что у меня есть любопытная оговорка: хотя я сомневаюсь, что каждая из них взята отдельно, когда они рассматриваются как совокупность, я в некоторой степени верю в них.

Какие однородности мы находим в них, «рассматриваемых как совокупность»? Мы находим от случая к случаю две основные темы: любовь и смерть. Люди, которые погружены в переживания, почти всегда любят друг друга. (Они зачастую члены одной семьи, но связи могут быть как супружескими, так и биологическими, поэтому здесь для нас не важен генетический фактор.) И коммуникация между ними обычно имеет отношение к смерти или какой-либо опасности для жизни или к угрозе травмирования. (Шесть случаев, которые я процитировал, имеют эти две типичные черты.) Случаи детей, которые помнят предыдущие жизни, также обнаруживают много общего, и позже я опишу, как темы любви и смерти занимают в них видное место.

Я надеюсь, что приведенного выше отступления о телепатических переживаниях в повседневной жизни хватит, чтобы подготовить читателя к размышлению позже о том, дает ли телепатия адекватное объяснение случаев детей, которые утверждают, что помнят предыдущие жизни. Теперь я продолжу свои замечания по терминологии и объясню некоторые термины, которые я использовал при составлении отчетов и при обсуждении этих случаев.

Термины, используемые при описании случаев реинкарнации

Данный раздел переведен частично и находится в процессе дальнейшего перевода

Я использую фразу «предыдущая личность» для обозначения некоторых аспектов умершего человека, реинкарнацией которого считается ребенок, имеющий воспоминания о предыдущей жизни. Слово «личность» в этой фразе может показаться некоторым читателям неуместным. Рассматриваемый умерший человек был чем-то большим, чем личность; у него также было физическое тело, которое умерло. Многие сказали бы, что это был его конец, но случаи, которые я исследовал, позволяют предположить, что что-то от этого человека могло сохраниться после его смерти, а затем соединиться с новым физическим телом. Что касается промежутка между смертью и предполагаемым возрождением, мы больше не можем описать, какие его части выжили, как «личность», потому что его физическое тело мертво; но я думаю, что мы можем описать эти элементы как «личность» или «развоплощенную личность». Поэтому я использовал слово «личность» для обозначения как умершего человека, реинкарнацией которого является ребенок, так и тех аспектов этого человека, которые, возможно, пережили смерть и способствовали созданию нового человека (и личности) ребенок.

Я не против использования слова «душа» по отношению к гипотетическим элементам человека, который может пережить смерть и перевоплотиться. Однако, поскольку это слово несет для многих читателей коннотацию определенных религиозных взглядов, я обычно избегаю его и предпочитаю использовать слово «личность» для обозначения этих потенциально уцелевших элементов. Слово «ум» также встречается в моем словарном запасе, особенно когда я имею в виду все, что непосредственно переживает человек, что является его личным.

Два других термина нуждаются в определении: решенные случаи и нерешенные случаи. Под решенными случаями я подразумеваю случаи, когда я и мои коллеги убеждены, что утверждения ребенка относятся к одному и только одному умершему человеку, а как нерешенные рассматриваются случаи, по которым мы не можем найти ни одного такого человека.

Субъекты этих случаев обычно имеют два типа воспоминаний о прошлых жизнях, которые они, как им представляется, помнят. Во-первых, у них есть образные воспоминания. Это воспоминания о событиях, часто воспринимаемые субъектами – как им кажется, - как зрительные образы обычных воспоминаний, которые у всех нас есть, о более ранних событиях в этой жизни. Я также включаю в образные воспоминания информацию, которую субъект может иметь об именах людей и местах, иногда даже о датах и возрасте, которая обычно внутри не представляется ему в форме образов, хотя это может быть и так. Эти воспоминания отличаются от второго типа, который я обозначаю как поведенческие воспоминания.

Данный раздел переведен частично и находится в процессе дальнейшего перевода

Примечания

---

Ян Стивенсон. Дети, которые помнят предыдущие жизни

• Глава 1. Введение в изучение реинкарнации.
• Глава 2. Вера в реинкарнацию.
• Глава 3. Типы свидетельств реинкарнации.
• Глава 4. Четырнадцать типичных случаев детей, которые помнят предыдущие жизни.
• Глава 5. Характеристики обычного случая типа реинкарнации.
• Глава 6. Методы исследования.
• Глава 7. Анализ и интерпретация случаев.
• Глава 8. Вариации в случаях из различных культур.
• Глава 9. Объясняющая ценность идеи реинкарнации.
• Глава 10. Некоторые дальнейшие вопросы и темы, связанные с детьми, которые помнят предыдущие жизни.
• Глава 11. Размышления о процессах, возможно связанных с реинкарнацией.
• Приложение.
• Ссылки.