Джон Ист

Случай воспоминания реинкарнации Джоном Истом описан в книге Яна Стивенсона «Реинкарнация. Исследование европейских случаев, указывающих на перевоплощение».

Стивенсон редко публиковал сообщения о случаях, в которых он никогда не встречался с исследуемым. В его книге есть пять таких исключений, и это одно из них. Тем не менее можно считать, что в каком-то смысле Стивенсон всё же «встречался» с Джоном Истом, потому что в течение последнего года его жизни они активно переписывались – многие из их писем составляли несколько страниц – о его переживаниях. Он старательно отвечал на вопросы, которые ему задавал Стивенсон о подробностях трёх ярких снов, бывших у него. Стивенсон планировал встретиться с ним в 1962 году, но с прискорбием узнал о его смерти. Он болел, о чём писал Стивенсону в некоторых письмах, и всё же его смерть была для Стивенсона весьма неожиданной, потому что последнее письмо, которое Стивенсон получил от него, было написано за четыре дня до кончины, и Стивенсон не заметил в нём ничего, что указывало бы на ухудшение его здоровья.

Краткий обзор случая и его исследование

Джон Ист родился в Великобритании 4 октября 1883 года. Его семья была богатой, и он был волен жить как ему вздумается. После окончания Итонского колледжа он год проучился в Оксфорде, но счёл университетскую жизнь скучной. Он хотел записаться в армию, но не прошёл комиссию из-за слабого зрения. Следующие три года он провёл, охотясь на крупного зверя на трёх континентах. Потом он вернулся в Англию и с 1912 по 1927 год – за исключением трёх лет службы в армии во время Первой мировой войны – жил в большом загородном доме, занимался сельским хозяйством и четыре дня в неделю охотился. Осенью он часто выезжал на оленью охоту или пострелять куропаток в Шотландию. В 1927 году, когда ему было 44 года, он решил заняться бизнесом, но из этого ничего не вышло. Тогда он продолжил жизнь успешного состоятельного фермера. Женат он был трижды, особенно удачным был его третий брак. Жена умерла прежде него, сам он умер в 1962 году в возрасте 79 лет.

В 1927 году Джон Ист увидел два сновидения за две ночи, следовавших одна за другой. Они были настолько реалистичными, что он решил записать их, что и сделал в середине следующей (за вторым сновидением) ночи. В то же утро он сделал эскиз дома, увиденного во втором сновидении. В 1950 году он видел третий сон, связанный с первыми двумя. Казалось, действие в нём происходило в том же доме, который он видел во втором сне 1927 года.

В 1954 году один английский иллюстрированный еженедельник опубликовал фотографии и план подлинно существующего сельского особняка Шредфилд-холл в Стаффордшире; Джон Ист сразу «опознал» этот дом как виденный им во сне.

После того как Джон Ист глубокой ночью сделал эти заметки, он больше ничего не писал о своих снах вплоть до 1950 года, когда он добавил к своим записям дополнительные сведения после того, как в том году увидел третье сновидение. В дальнейшем он дополнил своё сообщение после того, как увидел фотографии в том самом иллюстрированном еженедельнике. И наконец, в книгу, изданную в 1960 году, он включил отчёт о своих сновидениях и о том, как он пытался их проверить. Один знакомый Стивенсона сделал обзор этой книги в «Журнале Общества изучения сознания» (Journal of the Society for Psychical Research). Стивенсон попросил этого своего знакомого переправить от него письмо Джону Исту и таким образом начал обширную переписку, которую поддерживал вплоть до смерти Джона Иста в начале 1962 года.

Джон Ист в ходе переписки со Стивенсоном прислал ему свои черновые записи, сделанные им после второго из трёх его снов, – тезисы отчёта, составленные им о его сновидениях перед публикацией этой работы, и некоторые важные сведения. Стивенсон снял с них копии и вернул их ему. Джон Ист дал своё согласие на обнародование всего, что Стивенсон сочтет нужным, при условии, что не будут разглашены имена людей, имеющих отношение к этому делу. (Джон Ист – это псевдоним, который он сам себе выбрал, но в переписке он использовал своё настоящее имя.)

До публикации своей книги Джон Ист навёл справки о возможном месте и времени действия в его снах, которые, как он твёрдо верил, брали начало в его предыдущей жизни. Он пришёл к умозаключению о том, что они относились к жизни молодого английского офицера, который принимал участие в войне между Великобританией и Бирмой, позже получившей название первой англо-бирманской войны, которая продолжалась с марта 1824 до февраля 1826 года. После смерти Джона Иста Стивенсон продолжил делать запросы для получения дальнейших подтверждений. Отчёт о них Стивенсон откладывает до окончания описания этих сновидений. Для этого Стивенсон первым делом дает расшифровку черновых записей, сделанных Джоном Истом сразу после его второго сновидения в 1927 году, а затем гораздо более подробное сообщение, написанное им позже.

Черновые записи Джона Иста о его втором сновидении, сделанные сразу после пробуждения

Белый кавалерист вместе с офицерами морской пехоты.

? Они изучают множество морских и сухопутных карт.

Типичная военно морская дисциплина (индийский моряк?).

Очень жарко и влажно, живу на реке, на барже.

Кают компания, как и вахтенный отсек, только одна.

Страшное одиночество и ужас. Болезнь.

Из развлечений – катание по корабельной палубе.

У берега бунгало, танец на его веранде, бамбуковые стулья.

? Девушки метиски. Смуглая девушка с красными (?) камелиями.

Нет! Я понимаю, что ты танцуешь со мной в последний раз.

Неужели домой едем?

Мысли о доме.

Комментарий

Эти записи, как видно, обрывочны; их основная ценность заключается в том, что они показывают значение, которое Джон Ист придал своим снам. Он заявил, что видел эти сны в тот период, когда читал популярную книгу о предвидении «Эксперимент со временем», изданную в марте 1927 года. Даты этих двух сновидений затем были установлены по почтовой бумаге, на которой Джон Ист делал свои записи. Он переехал из дома, значившегося на бланке этой бумаги, и обзавёлся другой почтовой бумагой, с отпечатанным на ней адресом его нового дома.

Подробный отчёт Джона Иста о его снах

Нижеследующий отрывок взят из черновых записей о его снах, впервые сделанных Джоном Истом в 1949 году, а впоследствии пересмотренных и продолженных им после того, как он увидел третий сон в 1950 году. Стивенсон опустил несколько комментариев Джона Иста, в которых он даёт этим сновидениям собственную трактовку, чтобы читатели могли, не отвлекаясь, ознакомиться с отчётом о его сне.

Для ясности сновидец обозначен буквой «А», а главное действующее лицо во сне – буквой «Б». Таким образом, видно два агрегата сознания, «А» и «Б», причём «А» всегда наблюдал за «Б», как если бы он неотступно следовал за «Б» немного позади и чуть справа от него и знал абсолютно всё, что происходит в уме «Б», как будто он был и этим «Б», и сторонним наблюдателем.

Сон начинается с того, что сновидец «А», осознающий «Б», поднимается по широкому сходному трапу, ведущему на верхнюю палубу корабля. Подступней у этого трапа не было, поэтому, когда «Б» поднимался, он видел между ступенями нижнюю палубу. Достигнув верхней палубы, он, по видимому, оказался в средней части корабля; на него пахнуло долгожданной свежестью морского воздуха, и полился свет, почти ослепляющий после полумрака; тогда у него исчезло ощущение того, что он целыми днями был пленником сумрачной и затхлой каюты, где негде было развернуться; он чувствовал, как быстро к нему возвращаются силы после дней, проведённых в болезни, покой после бури.

Через «Б» «А» впервые осознал всю белизну и обширность белой палубы, увидел высокий фальшборт с длинной белой полосой по кромке, выше которой блестело синее море с пенистыми гребнями волн, разрезаемое плавным движением корабля. Над головой раздувались на мачтах белые паруса, один выше другого, в столь большом количестве, что они почти заслоняли собой голубое небо, слегка тронутое там и тут белыми облачками. Казалось, это судно не было военным, а униформа офицеров была не военно-морской, но только похожей на неё…

«А» также осознал и отметил костюм «Б»: укороченный алый китель, плотно облегающий тело, с двумя рядами позолоченных пуговиц, с небольшими фалдами сзади, и белые брюки. Обшлага, или манжеты, были жёлтыми. «А» отметил, что ткань была грубее и тоньше, чем материал, используемый для полной парадной униформы нашего времени; поверхность была более шершавой, не очень гладкой. Он отметил высокий воротник или широкий шарф и почувствовал, как его шее тесно в нём.

Как только он сошёл с широкого трапа, то сразу увидел смотрящего на него офицера, одетого так же, как и он. Это был юноша, сильно уступающий ему в росте, со светлыми, почти жёлтыми волосами и намечающимися бакенбардами и усами; он сказал с улыбкой: «О! Вам уже лучше. Будем рады снова видеть вас в наших рядах».

«А» отметил в «Б» чувство превосходства и снисходительности, возникающее, когда разговариваешь с тем, кто ниже тебя на общественной лестнице, но, подчиняясь некому негласному правилу, играешь какое-то время свою роль. Казалось, эта искусственность ни на минуту не отпускала «Б». И если для «Б» в таком поведении не было ничего противоестественного, то «А» никак не мог отделаться от чувства, что на самом-то деле «Б» не всегда хорошо играл свою роль.

Как только «Б» начал говорить, эта сцена померкла, как будто смыкающиеся с двух сторон виньетки закрыли картину.

Затем возникла другая сцена, явно спустя много дней. Его взору открылась большая каюта с низким потолком и с видом через окна в корме корабля. В каюте были старшие офицеры, стоящие вокруг двух или трёх сидящих за столом, на котором было разбросано много морских и сухопутных карт. «Б», хотя и был очень молод, судя по всему, имел высокое положение и воспринимался как ровня этим другим… Особенно запомнилась одна карта с фарватером какой-то реки.

За этой сценой сразу последовала следующая. Ощущение сильной жары, угнетённости, влажности, депрессии и усталости от таких условий. Возникла большая, дощатая и бедно обставленная комната с низким потолком, через открытые двери и окна которой была видна узкая галерея или длинная палуба, а за ней простиралась гладь воды, тускло блестевшая в ночи сквозь заросли тёмной растительности. Большая баржа с рубкой почти по всей её длине, пришвартованная к поросшему буйной растительностью речному берегу; было душно и влажно, одолевали москиты; ощущались усталость, томительность и безнадёжность положения. А хуже всего была жара. Показались хмурые старшие офицеры, по большей части ослабленные болезнью и растущим безразличием от ощущения того, что о них забыли; было видно, что эти утомлённые люди основательно потрёпаны, что их поход завершён и что теперь они только и ждут, когда же о них наконец вспомнят.

Всё это «А» узнавал, мгновенно считывая мысли «Б». Он знал теперь и внешность «Б». Тот был высок, широкоплеч, с необычайно развитой мускулатурой и тёмными волосами, от природы энергичный.

Казалось, что теперь «Б» был главным действующим лицом на сцене, хотя рядом с ним находились старшие офицеры, превосходившие его и годами. Видимо, только он оставался всё ещё полным сил и пытался преодолеть апатию других, увлекая их игрой «толкни монетку» на новый лад: с людьми вместо монет. Несмотря на то, что в комнате толпились люди, их теснили, чтобы было больше места. Каждый брал короткий разбег до отметки на полу и старался скользить как можно дальше по палубе, место окончания скольжения отмечалось мелом. Конечно, от такого занятия становилось ещё хуже от почти невыносимой духоты и жары, но это развлечение было хотя бы новым и потому на какое то время отвлекающим от скуки, поскольку увлечённость этим утомительным состязанием помогала отключить ум с постоянно вертевшимися в нём мыслями: «Ну когда же они вспомнят о нас? Когда мы отправимся домой?» И всегда удушливая жара, москиты, высокие тугие воротнички и ощущение того, что о нас забыли, почти переходящее в отчаяние.

Новая сцена приснилась на следующую ночь. Комната в большом бунгало на речном берегу. Снова ночь, но на этот раз это был ужин – по виду праздничное застолье: было много вина. Кажется, там были бамбуковые стулья. Жара никуда не делась, как и ощущение того, что все канули в небытие. В этой сцене присутствовали две или три туземные женщины, маленькие и загорелые, в коротких жакетах и облегающих юбках; старшие офицеры немного сторонились шумной молодёжи, в которой заводилой был «Б». Где то играл оркестр. Одна из туземок, с красными цветами в волосах, цеплялась за «Б» и тянула его танцевать; держа его под левую руку, она умоляла его на ломаном английском языке: «Ты не уехать домой, ты никогда не покидать меня, ты оставаться». «Б», намерения которого ещё не были ясны для «А», пытаясь стряхнуть с себя её руку, раздражённым тоном отвечал ей: «Нет же! Я никогда не покину тебя, никогда не уеду. О! Как ты меня утомила!»

В этот момент в дверь влетел офицер с сияющим лицом. Держа над собой длинный лист бумаги, он вызвал всеобщее оживление в комнате, когда крикнул: «Наконец то у нас есть приказ! Мы отправляемся домой!» «Б», повернувшись к нему вполоборота и почувствовав внезапный прилив воодушевления, радости и облегчения, закричал: «Неужели домой едем?!»

Эти три слова потрясли сновидца как крик, чуть не разбудив его, как удар по сознанию, который не забудешь никогда. В тот же момент он почувствовал, как «Б» спохватился: «Боже! Что я сказал?» «А», теряющий энергию, наблюдал за женщиной, которая теперь находилась позади «Б», попытавшегося освободиться от неё; на её лице были написаны ненависть и решительность: она явно поняла смысл слов «Б»; женщина быстро выхватила из-за пояса длинный нож и со всей силы по самую рукоять вонзила его в ложбинку на левой стороне шеи «Б», между плечом и ключицей, ударив сверху вниз.

В момент её удара «А» почувствовал, что он становится «Б» целиком и полностью. Именно на своём плече он почувствовал этот удар, просто удар, острую боль и кое-что ещё. Появилась слабость в коленях, его ноги подломились под ним, а люди в комнате, как ему казалось, взмыли к потолку. Кто-то пытался подхватить его под руки; он чувствовал, как отвисла его челюсть, как вокруг него стал сгущаться туман. Он слышал голос: «Держите её! Держите её! Не дайте ей уйти!» Больше не было наблюдателя, а было только сознание, которое медленно угасало. И в момент его угасания к нему пришло понимание того, что он уже никогда не поедет домой, и в его уме возникла сцена, как если бы он вновь переживал её. Он сам, на большой чёрной лошади в одежде чёрного цвета для верховой езды – в чёрном фраке и чёрных лакированных ботинках – скакал лёгким галопом через большой равнинный парк под старыми дубами, между которыми он видел дом, к которому приближался.

Этот дом казался длинным и низким, белого цвета, с двумя этажами и мезонином. Он приблизился к нему, проскакав мимо деревьев справа перед домом, и увидел два эркера, возвышавшихся на два этажа на каждом конце лицевой стороны дома с колонным портиком, откуда, миновав несколько низких ступенек, можно было попасть на дорогу, ведущую в парк в отдалении. С каждой стороны от подъезда дом тянулся длинным непрерывным фасадом.

Переполненный радостью жизни и осознанием того, что кроме него лишь немногие могут совладать с этой большой лошадью, он был охвачен мыслями о своей миссии, состоявшей в том, чтобы сообщить Той, которая ждала его в этом белом доме, что наконец-то он посвятит своё время чему-то поистине важному, что он уже получил назначение и почти сразу уходит на корабле на новую войну. Он знал, что она будет гордиться тем, что он сделал, и будет ждать его. Затем он смутно осознал, как поникла его голова, когда кто-то силился поднять его, и жизнь растворилась в черноте; сновидец проснулся.

Добавлено в июне 1950 года

В июне 1950 года возникло следующее сновидение: короткое, почти мимолётное, но столь же ясное и чёткое в своей сути, как и прежние сцены, с тем же незабываемым воздействием. Оно, без сомнения, было навеяно тем, что незадолго до того вышеупомянутое сообщение было переписано из черновика набело, и всё происходившее вновь ожило в сознании.

Сновидец «А» увидел большую спальню; значительную часть одной её стены занимало большое окно с выступом, очень широкое, с оконным переплётом в раннем стиле короля Георга. На стенах были светлые обои с еле различимым узором. В центре стены с правой стороны, если стоять лицом к окну, был камин; а ещё в той же стене, между камином и окном, имелась дверца. Кровать под балдахином стояла по центру стены напротив окна, в левом углу этой же стены находилась входная дверь. Посередине левой стены стоял платяной шкаф или высокий комод из красного дерева. Кажется, был ещё туалетный столик с зеркалом, посередине окна, с чашей, стоящей справа.

Между камином и окном с выступом стоял «Б», в той же самой тёмной одежде для верховой езды: по видимому, он только что приехал. У «А» было такое чувство, что «Б» ожидал багаж, который должны были доставить почтовой каретой. Он оглядывал комнату с большим удовольствием, и «А», как и раньше, читал его мысли: «Как приятно снова оказаться здесь; пройдёт немало времени, прежде чем я вернусь сюда». Она будет ждать «Б» внизу, потому что это её дом – длинный белый дом в парке, куда он приехал, чтобы попрощаться с ней.

Всё это возникло мгновенно, как вспышка: осознание комнаты, её обстановки, дома, парка и того, что происходило в уме «Б». Был ещё один важный момент: позади «Б», в той стене, где был камин, а точнее между окном с выступом и камином, была дверь, о которой «А» узнал, заглянув в ум «Б»; она вела в маленькую комнату или туалет, что показалось «А» странным, поскольку эта стена явно была торцевой – значит, никакой комнаты там не могло быть по определению.

Это сновидение было только мгновенным проблеском, но было оно кристально ясным, и его связь с прежними сновидениями не вызывала сомнений. В этом сне «А», казалось, стоял только на пороге комнаты.

Три комментария к сновидениям, добавленные Джоном Истом

1. Одна мысль пришла мне на ум уже после того, как я написал эти строки. Меня всегда озадачивало то, что «Б», действующее лицо, с которым происходили эти события, и он же в перевоплощённом «А», который видел эти сны, был очень юн, а между тем он присутствовал в кормовой каюте корабля на совещании старших офицеров непосредственно перед высадкой. В сценах на барже и последнего в его жизни вечера чувствовалось, что он наделён большими полномочиями. Это вполне можно было бы объяснить тем, что «Б» купил себе патент старшего офицера или даже командира полка. В те времена [в первой половине XIX столетия] такие вещи случались… Полками обычно командовали молодые люди, титулованные и богатые.

2. Стоит отметить, что последний сон, где «Б» был в спальне с большим окном с выступом, приснился в 1950 году и был немедленно записан на следующий день.

3. Все происшествия, мысли и ощущения всегда чётко отпечатывались в памяти сновидца, начиная с тех двух ночей. Сновидение было абсолютно непротиворечивым и во всех отношениях согласованным. Не было в нём ничего из того, что не могло бы произойти точно так, как приснилось. Последовательность событий была вполне логичной.

Комментарий

Во всех сновидениях Джон Ист в роли «А», видимо, был в основном наблюдателем «Б» и его действий. Это разделение на «А» и «Б» особенно чётко проявляется в третьем сне, когда «Б» стоял между камином и маленькой дверью у окна с выступом, ведущей в небольшое смежное помещение. «А» находился на другой стороне комнаты, возле входной двери в комнату из прихожей. В той комнате были только эти две двери.

Запросы Джона Иста для подтверждения подробностей его сновидений

В одно время, между первыми двумя сновидениями и третьим, Джон Ист спрашивал друга, который был специалистом по армейским униформам и военной истории, была ли какая нибудь военная кампания в очень жарком и влажном климате, в течение которой военные носили униформу того типа, который он видел в своих снах, жили на баржах и долго ждали приказ об отправке домой. Его друг сразу ответил, что это описание подходит к первой англо-бирманской войне 1824–1826 годов.

Запросы Джона Иста привели его к дополнительным источникам информации, подтвердившим правдоподобие и даже точность описания в его сновидениях. Например, в своём сообщении о первом сновидении он заявил, что у него возникло впечатление, будто судно [военный транспорт] не относилось к военно-морскому флоту и что униформа офицеров была не военно-морской, но только похожей на неё. На самом деле отряды, участвовавшие в первой англо-бирманской войне, перевозили суда Ост-Индской компании. Её офицеры носили униформу, напоминавшую военно-морскую, но несколько отличавшуюся от неё.

Ещё больше Джона Иста впечатлило то, что он узнал в иллюстрированном еженедельнике дом, Шредфилд-холл, к которому «Б» подъезжал во втором сне (после того, как его ударили ножом) и где он видел себя стоящим в комнате в третьем сновидении. В 1950 году в этом иллюстрированном еженедельнике были опубликованы несколько фотографий с видом на Шредфилд-холл, а также схема комнат на первом этаже. Шредфилд-холл был длинным белым домом с колонным портиком с фронтальной стороны. В конце каждого крыла дома был эркер. Центральная часть дома имела три этажа, а не два, которые вспомнил «Б». Джон Ист полагал, что деревья к югу от дома на фотографиях, опубликованных в иллюстрированном еженедельнике, показались ему не такими, какими они были, когда «Б» (сновидец) подъезжал к дому. Он обратился к иллюстрированной книге, описывающей имения известных людей в начале XIX века. На изображении Шредфилд-холла в той книге было видно, что рощицы у южного конца дома, изображённого на фотографиях иллюстрированного еженедельника, в 1820 году не было; этот момент больше подходил к тому, как «Б» видел деревья у дома, когда подъезжал на лошади к его юго восточному углу.

Наиболее впечатляющее подтверждение Джон Ист получил из схемы расположения комнат на первом этаже Шредфилд-холла, опубликованной в иллюстрированном еженедельнике. На ней было показано южное крыло дома, большая комната с выступающим окном и дверью рядом с этим окном, открывающуюся в смежную комнату меньшего размера. В издании утверждалось, что данное крыло дома было изменено во второй половине XVIII века, чтобы устроить более компактные спальни для владельцев дома. Комната с большим выступающим окном заметно асимметрична, явно из за более поздней перепланировки, в которой одна большая комната была поделена на две меньшего размера. У аналогичной комнаты с выступающим окном в северном крыле дома точно такой же размер, как у двух меньших в его южном крыле, вместе взятых. Джон Ист полагал, что комната, в которой стоял «Б» в его третьем сновидении, из-за своей столь необычной формы (она появилась после того, как была поделена большая комната) была уникальной. Он был убеждён в том, что Шредфилд-холл и был тем домом, который он видел во втором из своих снов 1927 года и во сне 1950 года.

Владельцы Шредфилд холла внесены в справочники британских титулованных семейств. Из одного такого справочника Бёрка «Сословия пэров, баронетов и рыцарей» и из переписки с издателем «Пэрства» он узнал о том, что у владельца Шредфилд-холла были две незамужние сестры, Вильгельмина и Хелен, которые, по всей видимости, жили с ним. Он догадался, что эти сёстры, родившиеся в 1807 и 1808 годах, в 1824 году были бы слишком молоды для замужества. Поэтому он подумал, что «Б» влюбился в одну из них и решил подождать, когда она подрастёт, а тем временем отправиться на войну в Бирму, купив армейский офицерский патент. Сцены езды верхом к дому и ожидания в необычной комнате с выступающим окном имели место, когда он приехал попрощаться с девушкой, с которой был помолвлен.

Во время переписки со Стивенсоном в 1960–1962 годах Джон Ист выражал полную уверенность в том, что его сновидения проистекали из подлинных воспоминаний предыдущей жизни. Однако он не прояснил этот случай, поскольку ничего не узнал о молодом человеке, события жизни которого соответствовали тому, что происходило с «Б» в этих снах.

Более поздние запросы для подтверждения подробностей сновидений

В переписке с Джоном Истом Стивенсон задавал ему некоторые вопросы, касающиеся подробностей. Например, он описал комнату с выступающим окном, где в третьем сне «Б» стоял, предположительно, на втором этаже дома. Он упомянул девушку, встретиться с которой он приехал, как ожидавшую его «внизу». Стивенсон написал ему, что схема комнат, опубликованная в иллюстрированном еженедельнике, показывала разделённую комнату на первом, или нижнем, этаже, а не на втором. На это моё замечание Джон Ист ответил, что он допустил ошибку и должен был сказать, что «Б» ожидал в комнате с выступающим окном на первом этаже.

Во втором сне у «Б» была бирманская любовница, которая убила его, когда он обрадовался новости о возвращении домой. В более подробном отчёте о своём втором сновидении Джон Ист вспоминал, что «Б» ожидал весть о приказе ехать домой. В заметках, написанных сразу после второго сновидения, бирманская любовница называет их следующий танец последним, что предполагает некий намёк на отъезд «Б». Джон Ист объяснил это возможное несоответствие, указав на то, что офицеры и солдаты, конечно, ожидали приказ ехать домой вскоре, поэтому для них – как и для их любовниц – было резонно полагать, что любой танец может стать последним.

Помимо изучения фотографий и текста статьи о Шредфилд-холле Стивенсон нашёл подтверждение точности описания Джоном Истом униформ, которые носили в британской армии в период первой англо-бирманской войны. Я также подтвердил то, что Джон Ист узнал об использовании судов Ост Индской компании для транспортировки войск в Южную Азию и касательно униформ офицеров на этих судах. Стивенсон изучил гравюру Шредфилд-холла у Нила (1821) и отметил некоторое различие между деревьями с юго-восточной стороны особняка, как они показаны у Нила, и на фотографиях 1950-х годов. (Стивенсон не считает это различие существенным.)

Попытки опознать человека, который был «Б» в сновидениях

Шредфилд-холл находится в Стаффордшире, поэтому разумно предположить, что такой человек, как «Б», приезжавший в Шредфилд-холл на лошади, чтобы встретиться там с девушкой, жил в Стаффордшире и, поступив в армию, вероятнее всего присоединился к Стаффордширскому полку. Стивенсон заручидся для этого случая помощью ныне покойного Гая Ламберта. Он был бывшим высокопоставленным чиновником в военном департаменте британского правительства и бывшим председателем Общества изучения сознания.

Он исследовал записи о тех британских полках, в которых на мундирах была жёлтая отделка, и выяснил, что в 31 из почти 100 полков кант на униформе был именно такого цвета. Тогда он исследовал те из них, среди боевых отличий которых была «Ава» (древняя столица Бирмы). Это указало бы на полки, участвовавшие в первой англо-бирманской войне. Он установил, что 10 полков были удостоены включить «Аву» в свои боевые отличия. Однако из всей этой группы только в двух полках была униформа с жёлтым кантом и «Ава» среди боевых отличий. Одним из них был 38-й Стаффордширский полк. И нужно отметить, что командующий британской армией во время первой англо-бирманской войны, генерал-майор сэр Арчибальд Кэмпбелл, был офицером 38-го полка.

В таком случае будет правильно предположить, что «Б» был младшим офицером 38-го полка, служившим в Бирме во время первой англо-бирманской войны.

Собственный сын сэра Арчибальда Кэмпбелла, лейтенант Джон Кэмпбелл, во время этой войны служил адъютантом своего отца. Однако он пережил войну, позже сделал успешную военную карьеру и был убит во время Крымской войны.

В 1970 году доктор Алан Голд привлёк внимание Стивенсона к книге «История южного Стаффордширского полка». Стивенсон начал переписываться с её автором, полковником У. Л. Вейлом. Тот, в свою очередь заинтересовавшись этим случаем, смог сообщить Стивенсону о том, что в ходе первой англо-бирманской войны 38-й полк потерял убитыми двух офицеров и одного умершим от ран, а помимо них ещё девятерых, умерших от болезней. Понятно, что ни один офицер не был записан как «убитый своей бирманской любовницей». Очевидно, любой офицер, убитый так, как «Б», был бы приписан к умершим от болезней.

Нельзя быть уверенными в том, что «Б» скончался от полученного им удара ножом, хотя Стивенсон считает это вероятным. В той части шеи, куда бирманка вонзила свой нож, много крупных кровеносных сосудов, и разрыв одного из них – по крайней мере в Бирме в 1826 году – привёл бы к смерти в течение нескольких минут. Теряя сознание, «Б» мысленно устремился в прошлое, в то время, когда он ехал прощаться с подругой в Шредфилд-холл. Это можно было бы воспринять как эпизод процесса обзора жизни, что бывает приблизительно в 13 % случаев с людьми, пережившими клиническую смерть и вернувшимися к жизни. Такие обзоры жизни могут иметь место и у тех, кто всё же умер, поэтому тот факт, что данное явление возникло в случае Джона Иста, ещё не означает, что «Б» был ранен или что он умер от удара ножом.

Столь же бесполезно в этом отношении и отсутствие родинки у Джона Иста. (В переписке со Стивенсоном он сказал, что у него нет родинок на месте ранения «Б».) И если у одних, весьма многочисленных, исследуемых, которые утверждают, что они помнят свою предыдущую жизнь, отнятую у них, есть соответствующие родинки, то у не меньшего числа других они отсутствуют.

Мог ли «Б» жить во времена второй англо бирманской войны?

В рассказе Джона Иста о его втором сновидении подчёркиваются скука и долгое ожидание приказа о возвращении домой после того, как война закончилась. Первая англо-бирманская война закончилась Яндабуским договором 24 февраля 1826 года. Полковник Вейл узнал из записей Стаффордширского (38-го) полка, что его переброска в Индию началась в марте, при этом отдельные подразделения задержались до апреля. Шесть недель не кажутся мне долгим периодом ожидания, однако этот срок, возможно, казался невыносимо долгим мужчине, которому не терпелось вернуться к своей подруге.

Многие элементы этих сновидений могут столь же хорошо соответствовать обстоятельствам второй англо-бирманской войны (1852–1853) В ней участвовал ещё один (80-й) Стаффордширский полк. Униформа была почти такой же (включая высокие воротнички или шарфы и жёлтые обшлага), войска по прежнему транспортировались судами Ост-Индской компании, офицеры всё так же покупали свои патенты. На сей раз, однако, ожидание приказа об отправке домой было заметно более долгим, чем после первой англо-бирманской войны. Эта война продолжалась с 5 апреля 1852 до 20 января 1853 года, но приказ о возвращении домой 38-й полк ждал 10 месяцев.

Вторая англо бирманская война уже не так, как первая, подходит в данном случае, если учесть, что юная незамужняя девушка ждала тогда возвращения «Б» с войны, поскольку у владельца Шредфилд-холла в то время (1852 год) не было ни одной незамужней дочери 15 летнего возраста. Возможно, она была не в таком уж юном возрасте, когда была помолвлена со столь молодым человеком, как «Б». Если так, то трудно решить, первая или вторая англо-бирманская война больше соответствует общему описанию сновидений «Б».

Сходные черты характера у «Б» и Джона Иста

Джон Ист усматривал важные сходства между личностью «Б» (насколько это показали сновидения) и своим собственным характером. «Б», как он предполагал, должен был принадлежать к одной из помещичьих семей. Он был искусным наездником, питал некоторый интерес к военному делу и, возможно, был достаточно богатым для того, чтобы купить армейский офицерский патент. До вступления в армию он не сделал ничего «стоящего» в своей жизни.

Краткая автобиография, которую Джон Ист написал для Стивенсона, показывает, что свой ранний период жизни – по сути, вплоть до средних лет – он провёл как помещик, охотясь и просто стреляя в своё удовольствие. Образ жизни учёного был ему не по нутру; и он сделал бы военную карьеру, если бы не подвело зрение.

Нужно ещё добавить, что некоторые другие черты появились в характере Джона Иста после его первых двух сновидений, а возможно, и из за них. Он увлёкся квантовой физикой, проштудировал и постиг «Физику и философию» Гейзенберга. Он читал труды У. Й. Эванса-Вентца, одного из наиболее крупных специалистов по тибетскому буддизму того времени. Он переписывался с Эвансом-Вентцем, и тот написал предисловие ко второй книге Джона Иста, изданной им перед смертью.

Как Джон Ист объяснял свои сновидения

Обилие подробностей в его сновидениях, касающихся первой англо-бирманской войны (а Джон Ист полагал, что это была именно она), и необычный поэтажный план здания Шредфилд-холла убедили Джона Иста в том, что его сны проистекали из воспоминаний прошлой жизни в Стаффордшире первой четверти XIX века. В одном из своих сообщений об этих снах он писал: «Архитектурный план спальни и небольшой смежной комнаты, конечно, ассиметричен и необычен, и я очень сомневаюсь в том, что нечто подобное существует в каком-нибудь другом доме». Как и в случаях с другими сновидцами, видевшими яркие сны, уже то, что его сны были реалистичными и всегда оставались ясными в его памяти, добавляло ему уверенности в том, что события, которые он пережил (как «Б»), действительно происходили.

Комментарий

Выводы Джона Иста представляются Стивенсону логичными. Мы не можем исключить возможность того, что он, учитывая его образованность и широкую эрудицию, получил некоторое знание о первой англо-бирманской войне до того, как увидел свои сны. Но то, что он знал нюансы униформы, которую носили судовые офицеры и солдаты, кажется сомнительным. Ещё более невероятной была бы его осведомлённость об участии Стаффордширского полка в этой малоизвестной войне через общедоступные источники. Кроме того, нет никаких сомнений в том, что у него никогда не было возможности увидеть план комнат Шредфилд-холла до публикации этого плана в 1950-е годы. Можно усомниться в отдельных элементах, но нельзя решительно отвергнуть все их в совокупности.

См. также

• Исследование европейских случаев, указывающих на перевоплощение

Примечания

---

Европейские случаи реинкарнации Неисследованные случаи, начиная с первой трети XX века

Джузеппе Коста •  Бьянка Баттиста •  Алессандрина Самона •  Бланш Куртен •  Лаура Рейно •  Георг Нейдхарт •  Кристоф Альбре •  Джеймс Фрейзер

Исследованные случаи, начиная со второй половины XX века Сообщения о случаях с детьми

Глэдис Декон •  Дженни Маклеод •  Кэтрин Уоллис •  Карл Эдон •  Уилфред Робертсон •  Джиллиан Каннингем •  Дэвид Льювелин •  Грэхем Ле-Грос •  Джиллиан и Дженнифер Поллок •  Надеж Жегу •  Вольфганг Нойрат •  Гельмут Крауз •  Альфонсо Лопес •  Гедеон Хэйч •  Эйнар Йонссон •  Дитта Ларусдоттир •  Марья-Лииса Каартинен •  Тару Ярви •  Пааво Сорса •  Самуил Хеландер •  Теуво Койвисто

Сообщения о случаях: повторяющиеся или ясные сны

Дженни Маклеод •  Томас Эванс •  Уильям Хенс •  Уинифред Уайли •  Джон Ист •  Трауде фон Хуттен •  Луиджи Джоберти

Сообщения о случаях: разное

Рупрехт Шульц •  Эдвард Райалл •  Питер Эйвери •  Генриетта Рус