Христианство

Источник статьи: Религиоведение^[1]

Христианство — одна из трех (наряду с буддизмом и исламом) мировых религий.

Раннее христианство[править | править код]

Христианство возникло в I в. н. э. Вопрос о его происхождении может быть сведен к рассмотрению двух важнейших проблем: почему и при каких обстоятельствах на окраине Римской империи возникло это но¬вое религиозное направление и что способствовало тому, что зародившаяся в иудейской среде небольшая община за несколько веков превратилась в мощную церковную организацию и одержала победу над традиционной культурой и религией греко-римского мира.

Важнейшим историческим процессом, определившим на рубеже I в. до н. э. и I в. н. э. весь ход развития средиземноморского мира, охватывавшего тогда основные территории проживания цивилизованных народов, было превращение Римского государства в мировую державу. Этот процесс был мучительным и для самого Рима, где в ходе гражданских войн республиканское устройство сменилось империей, и для народов, попавших под римское владычество.

Общественный кризис в Римской империи коснулся и сферы религиозной жизни. Вера в традиционных богов была подорвана. С одной стороны, среди образованных римлян распространялись основанные на греческой философии учения, скептически оценивающие традиционные верования, с другой — широкое распространение получают мистические восточные культы, например Исиды и Кибелы. Дабы укрепить государственные религиозные представления, уже Август вводит обязательное для всех жителей империи почитание гения императора, которое затем перерастает в культ самого императора, что сопровождалось повсеместной установкой статуй и совершением перед ними жертвоприношений. Но все это не уменьшало напряжения в духовной сфере. Традиционные ценности все более становились до-стоянием только верхов общества, а среди низов идет процесс поиска новых норм религиозной жизни; широкое распространение получают оккультные представления и магия.

В провинциях кризис проявился в потере независимости, сопровождаемой грабежами и упадком хозяйственной деятельности. Власть находилась в руках римских проконсулов, а в тех случаях, когда сохранялись традиционные формы управления (например, власть царей в Иудее), они имели лишь внешние формы, в то время как реальное правление осуществлялось представителем римской администрации, часто именовавшимся прокуратором. Повсеместно внедрялось римское законодательство. Однако латынь широкого распространения не получила. Местные языки на Востоке были вытеснены из сферы официальной жизни еще со времени завоевания Александра Македонского, и своеобразный вариант греческого, растворивший все эллинские диалекты, получивший название койне, стал обиходным языком.

Традиционные религиозные представления, оказавшиеся неспособными обеспечить противостояние римскому завоеванию, постепенно перестали удовлетворять многих. Ощущение безысходности толкало к интенсивным религиозным поискам. Именно последнее обстоятельство способствовало оживлению старых и формированию новых мистических культов, часто имевших эсхатологический характер. От греческого слова eschatos (последний, крайний) и происходит термин эсхатология (то есть учение о конечной судьбе мира). Примером оживления старых верований было возрождение орфических культов, начало которых восходит еще ко времени расцвета греческой культуры. По учению орфиков, душа человека находится в круге постоянных перевоплощений, но через презрение к плоти и аскетизм может вырваться из него и вступить в мир вечного блаженства. Примером религиозных представлений нового типа может служить учение митраистов. Персидский бог Митра, культ которого стал распространяться в греко-римском мире с I в. до н. э., считался добрым создателем мира, борцом против зла, богом-спасителем, обещавшим людям, соблюдавшим весьма строгие этические требования, посмертное блаженство. Иногда культы подобных богов-спасителей рубежа тысячелетий называют соперниками христианства, но эта красивая формула не должна заслонять важного обстоятельства: замкнутый характер этих религиозных общин препятствовал их широкому распространению (например, митраистские общины были закрыты для женщин).

Особое развитие эсхатология получила в Палестине, где в силу многих причин она имела давние традиции. Уже в VI в. до н. э., возможно, под влиянием зороастрийской религии, элементы которой были восприняты во время Вавилонского пленения, на почве иудаизма возникло представление о «последних временах», то есть о конечных судьбах мира и человека. С их приходом в мир придет спаситель, который учредит новый, окончательный и справедливый порядок жизни на земле. То, что наиболее распространенным вариантом осуществления этих чаяний представлялось появление царя Давида — царя из старой династии, породило и название спасителя — машиах (мессия), то есть помазанный Богом в цари (греч. Christos). Царство, которое он восстановит, не будет подобием старого, с его грехами и заблуждениями, а станет некой духовной общиной, в которой найдется место только тем, кто строго соблюдал «Закон», переданный людям в «Пятикнижии» Моисея. Согласно иудейским представлениям, Бог заключил со своим народом особый договор — завет. В новых движениях стало возникать представление о том, что приход мессии ознаменует создание нового договора (завета), который будет построен на более высоких нравственных требованиях к людям. Пророк Иеремия, живший на рубеже VII — VI вв. до н. э., говорил, что этот завет будет начертан уже не на каменных скрижалях, как закон Моисеев, а в душах людей. Здесь лежит начало таких личных отношений между Богом и человеком, каких не знали религии, основанные на многобожии.

Характерным примером эсхатологического учения, существовавшего в Палестине в этот период и по некоторым положениям близкого к христианству, является доктрина так называемой Кумранской общины. Ее вероучение стало известным благодаря находкам принадлежавшей ей обширной библиотеки, обнаруженной случайно. В 1945 г. в одну из пещер пустынного района Вади-Кумран на берегу Мертвого моря провалился мальчик-пастух; в пещере оказалось множество сосудов с текстами. Ученым находки стали известны в 1947 г., последовала продолжительная работа, растянувшаяся на десятилетия.

Большинство историков отождествляет кумранитов с сектой ессеев, описанных рядом древних писателей. Община существовала со II в. до н. э. по I в. н. э. Ее члены исповедовали иудаизм, но, порвав с официальным культом Иерусалимского Храма, удалились в пустыню. Именно поэтому сама община именовалась «Новым Заветом», или «Новым союзом», что должно было подчеркнуть, что Старый Завет (договор) нарушен сторонниками ортодоксального иудаизма. Уже это демонстрирует определенное терминологическое сходство между христианством и учением кумранитов. На этой основе вырастает идея индивидуального, а не племенного избранничества, что также найдет свое отражение в евангельском учении. Целью этого замкнутого коллектива, отказавшегося от каких-либо форм индивидуальной собственности, подчинившегося строгой регламентации быта и обрядовых действий (совместные трапезы, чтение Писания, ритуальные омовения и т. д.), была подготовка к решающей борьбе «сынов света» с «сынами тьмы». Отсюда берет свое начало свойственный кумранитам дуализм, выразившийся в признании двух изначально существующих царств. К первому они относили только самих себя, а ко второму — поражение которого предрешено божественной волей — всех остальных. Конец света, по мнению кумранитов, будет сопровождаться пришествием помазанника божьего и судом.

Особый интерес представляют кумранитские представления об Учителе праведности — основателе общины, имя которого предположительно было Цадок. Он подвергся преследованиям со стороны нечестивого священника, наказанного Богом вскоре после этих событий. Возможно, им был брат Иуды Маккавея, первосвященник Ионафан (152-142 гг. до н. э.). Некоторые ученые считают, что около 140 г. до н. э. Учитель праведности со своими последователями удалился в пустыню, а при первосвященнике Симоне Маккавее (142-134 гг. до н. э.) он был казнен. Образ Учителя в дальнейшем подвергся мифологизации, его ставили выше других пророков, а преданность его учению должна была спасти его последователей во время его второго пришествия и последнего суда. Однако нужно иметь в виду, что Учитель праведности в своем земном обличье не признавался мессией, и кумраниты сохраняли свойственное иудаизму ожидание его пришествия, тогда как учение Евангелия строится на признании его осуществления. Тем не менее, это принципиальное различие не должно заслонять существовавшую между кумранитами и христианами близость терминологии (например, кумранское выражение «нищие духом» соответствует евангельскому тексту), социальной концепции (обличение богатства) и обрядовой практики (ритуальные омовения у кумранитов и крещение у христиан; и особенно важно то, что и кумраниты и христиане совершали пасхальную трапезу на день раньше, нежели ортодоксальные иудеи).

Наряду с кумранитами в это время в Палестине существовала влиятельная религиозная группа фарисеев, выступавших в роли ревнителей закона и находившихся в оппозиции к царскому дому. Их противниками были саддукеи — близкая к двору священническая аристократия. Они были довольно равнодушны к мессианским идеям и отрицали учение о бессмертии души.

В 63 г. до н. э. Рим подчинил Иудею своему влиянию. До смерти царя Ирода в 4 г. до н. э. сохранялась видимость царской власти, однако его потомки были вытеснены в приграничные области, а все управление в Иерусалиме перешло к римскому прокуратору. За традиционными институтами была сохранена только ограниченная власть в пределах религиозной практики. Потеря независимости еще более способствовала росту мессианских настроений. В этой обстановке появляется проповедник из Назарета Иисус и складывается община его последователей, из которой затем возникла христианская церковь.

Исторический Иисус. Проблема источников[править | править код]

Традиционные христианские представления о земной жизни основателя этой религии изложены в четырех канонических (то есть признанных церковью) Евангелиях, авторами которых считают Матфея, Марка, Луку и Иоанна. Первый и последний из них были апостолами, то есть непосредственными учениками Иисуса, тогда как Марк был учеником апостола Петра, а Лука — спутником апостола Павла. Согласно евангельскому повествованию, Иисус был сыном Марии, жены плотника Иосифа, зачавшей его от Святого Духа, который в христианском богословии признается в качестве одного из лиц Триединого Бога. Через Архангела Гавриила Бог оповестил Марию о предстоящем рождении божественного младенца (этот сюжет получил название Благовещения). Рождество Иисуса было ознаменовано небесными знамениями, и увидевшие новую звезду восточные мудрецы — маги (или волхвы в русской традиции) — пришли в Вифлеем, чтобы поклониться ему. Царь Ирод, испугавшись, что Иисус может быть признан законным царем (здесь нашло отражение традиционное представление о мессии как царе из рода Давида), приказал убить всех новорожденных младенцев. Предупрежденный о грозящей опасности, Иосиф вместе с Марией и Иисусом удалился в Египет, из которого они вернулись только после смерти Ирода. Еще будучи ребенком, Иисус проявлял необычайную мудрость. Приблизительно в тридцатилетнем возрасте он принял водное крещение от отшельника Иоанна, который первым признал в нем Мессию. После этого Иисус начинает свою проповедь, которую он ведет, странствуя по Галилее и Иудее. Слушать эти проповеди стекалось множество людей. Важнейшие положения излагаемого им учения содержались в так называемой Нагорной проповеди, наиболее полную передачу которой содержит Евангелие от Матфея. По призванию Иисуса к нему присоединилось 12 апостолов (греч. apostolos — посланный), первыми из которых были Андрей (отсюда он и назван Первозванным) и Петр. Во время этих странствий Иисус совершил несколько чудесных исцелений и воскрешений мертвых, накормил несколькими хлебами и рыбами многотысячную толпу слушателей и превратил в вино воду во время брачного пира в городе Кане. Свою божественную природу он явил четырем апостолам, приняв небесное обличье на горе Фаворе. Этот сюжет получил название Преображения. Незадолго до смерти, накануне еврейского праздника Пасхи, Иисус въехал в Иерусалим, где ликующая толпа встречала его с пальмовыми ветвями в руках. В честь этого события православная церковь празднует Вербное воскресенье, которое на Западе называют Пальмовым. Испуганные иудейские священники донесли римским властям о том, что Иисуса многие считают иудейским царем, и, по указанию предателя Иуды, Иисус был арестован во время пасхального ужина, на который он тайно собрал своих учеников. После краткого суда Синедриона (совет иудейских священников) Иисус был осужден на казнь. Прокуратор Понтий Пилат утвердил приговор под давлением собравшейся толпы. Римские воины подвергли Иисуса бичеванию и приказали ему нести крест, на котором он и был распят на горе Голгофе. После мученической смерти тело Иисуса Христа было выдано его последователям и погребено, но на третий день он воскрес и явился Марии Магдалине и некоторым ученикам. На сороковой день Иисус вознесся на небеса, а апостолы, собравшись в Иерусалиме, обрели после сошествия на них Святого Духа дар говорения на разных языках и отправились проповедовать новое учение в разных странах. Это событие положило начало празднику Сошествия Святого Духа (Пятидесятница) и традиционно считается началом церкви как сообщества верующих в Иисуса Христа.

Практически до середины XVIII в. достоверность этих событий не подвергалась сомнению, но именно тогда все детали евангельского повествования стали объектом пристального внимания и критики. В первую очередь отрицалась достоверность всех чудес, а затем стали отвергать многие эпизоды вследствие различий, встречающихся у евангелистов при описании одних и тех же событий. В итоге, в конце XIX в. возникла школа исследователей, которая считала, что все сведения, содержащиеся в Евангелиях, являются продуктом литературного творчества авторов, живших на сто с лишним лет позже описываемых событий, и отрицала достоверность некоторых, традиционно признаваемых подлинными, упоминаний об Иисусе античных историков, которые были объявлены позднейшими вставками христианских переписчиков. Начиная с 20-х гг. прошлого века историческая наука накапливала материал о ближайших предпосылках формирования христианства. Многие археологические находки и исследования подтверждали наличие исторической основы евангельского рассказа и существование в Иудее идейных течений, близких по своему характеру к христианству. Важную роль в этом сыграли кумранские рукописи. Папирусные фрагменты, найденные в Египте, позволили опровергнуть датировку евангельских текстов второй половиной II в. н. э. и отнести их написание к последней трети I в. Исследования филологов-классиков заставили отбросить сомнения в подлинности свидетельств древних писателей о христианах. У ряда авторов конца I — начала II в. встречаются краткие упоминания о Христе и христианах. Римский историк Корнелий Тацит в «Анналах» сообщал о тех казнях, которым император Нерон подверг в 64 г. христиан, обвиненных в поджоге Рима. Сообщив, что основатель этого «зловредного суеверия» был казнен при императоре Тиберии Понтием Пилатом, Тацит, не скрывая своего презрения к христианам, которые, хотя были и не виновны в поджоге, достойны самой суровой казни за «ненависть к роду человеческому», осуждает императора лишь за чрезмерную жестокость и утонченную кровожадность (христиан «облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах или, обреченных на смерть в огне, поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения»). Помимо стилистического единства этого отрывка со всем текстом «Анналов», в основу доказательства его подлинности в 70-е годы XX века были положены данные археологии и истории языка. Во-первых, стало ясно, что Тацит достаточно хорошо представлял себе некоторые детали событий, происходивших в Палестине, поскольку точно определил должность Пилата (это подтвердила надпись, найденная в 1960-х годах и содержащая упоминание о правлении прокуратора Иудеи Понтия Пилата). Есть основания полагать, что Тациту были известны какие-то официальные документы. Во-вторых, только современник мог засвидетельствовать те фонетические особенности простонародной речи, которые передает Тацит, сохраняя для приверженцев новой религии написание их наименования chrestianos вместо привычного christianos.

Современными исследователями были признаны достоверными свидетельства о христианах у Светония и Плиния Младшего. Они отмечали, скорее, наличие, во-первых, ясного представления об основателе религии, которого все они считали обычным смутьяном, но не сомневались в его реальном существовании; во-вторых — это свидетельство того, что уже в I в. христиане обратили на себя внимание римских властей, если не численностью, то своей активностью.

Для доказательства достоверности общей традиционной канвы огромное значение имело место в сочинении историка I в. Иосифа Флавия (иудея, перешедшего на сторону римлян во время восстания в Палестине в 66-73 гг.) «Иудейские древности», в котором содержится рассказ об Иисусе Христе. Поскольку традиционный текст Флавия включал ряд таких определений, которые были невозможны в устах иудея: Иисус здесь именуется Христом, то есть Мессией, что противоречило религиозным убеждениям Флавия, то весь текст был объявлен христианской вставкой. Критиков не смутило то, что христианский писатель III в. Ориген указывал, что Флавий упоминает Иисуса, но не считает его Христом. Ряд ученых придерживался той точки зрения, что имеющийся текст был исправлен христианским переписчиком лишь частично. Эта точка зрения подтверждается тем, что в тексте сочинения христианского епископа Агапия (Х в.) «Всемирная история» был обнаружен другой вариант текста Флавия, в котором содержался рассказ об Иисусе. Многие ученые полагают, что арабский текст Агапия отражает подлинный текст, сохранившийся благодаря ранним переводам на сирийский язык. «В это время был мудрый человек по имени Иисус. Его образ жизни был похвальным, и он славился своей добродетелью; и многие люди из числа иудеев и других народов стали его учениками. Пилат осудил его на распятие и смерть; однако те, которые стали его учениками, не отреклись от своего учителя. Они рассказывали, будто он явился на третий день после распятия и был живым. В соответствии с этим он-де и был мессия, о котором пророки предвещали чудеса…». Из этого текста видно, что редакция, приводимая Агапием, не содержит невозможных с точки зрения иудейского вероучения высказываний и соответствует утверждению Оригена.

Таким образом, из скупых упоминаний античных писателей следует, что в I в. в Иудее жил и действовал человек по имени Иисус, что он собрал вокруг себя сообщество учеников, которое сохранилось и после его смерти, что его проповедь вызвала недовольство властей (из упоминания нехристианских писателей не ясно, что именно в ней признано опасным) и по распоряжению Пилата он был казнен, что его последователи, почитавшие его как мессию, объявили его воскресшим. Уже в 50-60-е годы I века в Риме проживало множество христиан, подвергшихся гонениям при Нероне. О многочисленной общине христиан, имевшей уже ритуальные собрания для молитвы и проповеди, существовавшей в одной из провинций Малой Азии — Вифинии, сообщает римский писатель Плиний Младший, который был там наместником в конце первого десятилетия II в.

Все эти свидетельства, доказывая наличие исторического ядра в евангельском рассказе, не дают каких-либо подробных сведений об основателе новой религии. Эта проблема казалась неразрешимой до тех пор, пока господствующим мнением было мнение, согласно которому Евангелия не считались сочинениями, близкими к древним памятникам исторической прозы. Детальный анализ показал, что отсутствуют какие-либо принципиальные жанровые различия между античными биографиями философов и Евангелиями. В биографиях античных мудрецов мы встречаем чудесные истории их рождения, их изображают как чудотворцев, их уникальность была непонятна и друзьям и врагам и т.д. Вместе с тем, эти эпизоды не мешают признанию общей достоверности повествования. Поэтому некоторые ученые, восстанавливая факты биографии Иисуса, пытаются дополнить нехристианские свидетельства отдельными эпизодами евангельского повествования, полагая, что они могут быть признаны достоверными.

К их числу можно отнести те места в евангельском повествовании, которые являются «неудобными» для будущей ортодоксии и, следовательно, не могут быть результатом поздних редактур. Это касается, прежде всего, области, из которой происходил Иисус, а именно Галилеи, которая для ортодоксальных иудеев была местом весьма сомнительным в силу ее этнической пестроты. Для претендента на роль мессии это должно было служить помехой. По этой причине многие историки считают недостоверным эпизод с переездом в соответствии с требованием переписи населения, которую проводили римские власти, Марии и Иосифа накануне Рождества в Вифлеем — город, в котором родился царь Давид, — поскольку это, опосредованно, способствовало укреплению авторитета Иисуса. Следовательно, галилейское происхождение Иисуса почти не вызывает сомнения. То же относится и к городу, с которым связана ранняя биография Иисуса — Назарету. Недаром апостол Филипп, сообщив о том, что он нашел там Мессию, услышал в ответ: «Из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин. 1:46). Место это было столь малоизвестно, что многие историки подвергали сомнению само его существование во времена Иисуса, и только в середине XX века археологи подтвердили достоверность новозаветного свидетельства. К подобным примерам относится упоминание о том, что до начала своей проповеди Иисус был плотником, или рассказ о наличии у него братьев и сестер.

Не менее сложным является и выяснение содержания той проповеди, с которой Иисус обратился к своим землякам. Применительно к основному ее содержанию употребляется греческое слово керигма (греч. kerigma; в Новом Завете — проповедь и процесс проповедования). Сейчас более или менее ясно, что первоначальная христианская проповедь была идейно близка к учению тех религиозных группировок, которые проповедовали близкий конец света. Примером такого учения было выступление Иоанна Крестителя, описанное в Евангелиях. Основное положение керигмы Иисуса сводится к утверждению: «Исполнилось время, и приблизилось Царство Божие; покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк. 1:15). Вместе с тем Иисус призывал к духовному очищению, отказу от мелочной регламентации религиозной жизни и быта, что было свойственно блюстителям закона, в первую очередь фарисеям. Но в отличие от других еретических иудейских сект, например кумранитов, христиане не порывали с храмовой общиной. Поэтому главные постулаты Нагорной проповеди звучат одновременно и как разрыв с законом, и как его развитие. Например, демонстративное противопоставление ветхозаветному положению «люби ближнего твоего» не отвергает призыва «любите врагов ваших» (Мф. 5:43-44), а дополняет старое положение новым.

Главный объект проповеди Иисуса — беднейшее население. Осуждение богатства и черствости высших слоев общества, их равнодушия к благам своих неимущих братьев — главная тема морального учения Иисуса. Известные трудности представляет определение того, насколько эта проповедь была рассчитана только на иудеев, поскольку Палестина, и особенно ее северные области — Кесария и уже упомянутая Галилея — были в этническом отношении смешанными. С одной стороны, он призывал нести проповедь только «погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 10:8), с другой — привлекал к себе неиудеев, например, самаритянку (женщину сиро-финикийского происхождения), римского центуриона и т.д. В этой двойственности был заложен будущий разрыв христианства с иудейской почвой и перевод проповеди на греческий язык. Этому способствовало то обстоятельство, что эллинизации подверглась и сама Палестина (в городах греческий был, наряду с арамейским, разговорным языком, а древнееврейский оставался только языком книжной культуры), и то, что существовала многочисленная эллинизированная еврейская диаспора, в которой общеупотребительным был не еврейский оригинал Священного Писания, а его греческий перевод — так называемый Септуагинта. Таким образом, христианская грекоязычная проповедь имела уже готовый фундамент. У ее истоков стоял апостол Павел — «апостол язычников» (Рим. 11:13) и первый представитель грекоязычного христианского богословия.

Вполне понятно, что переход на другой язык породил другую образную систему. И когда слушатели воспринимали апостольскую проповедь, то ее осмысление у грека и иудея было различным. Что и отмечает Павел: «Мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для эллинов безумие» (1 Кор. 1:23). Именно в процессе «перевода» христианских представлений с одного языка на другой и возникают предпосылки представления о сущности и природе Христа. Например, на иудейской почве не могли возникнуть представления о непорочном зачатии Иисуса Девой Марией от Духа Святого, поскольку по-древнееврейски слово дух (рyах) — женского рода. Иудейская традиция не могла признать Иисуса сыном Бога (в смысле подлинного сыновства), применяя этот термин к человеку, который добродетельной жизнью удостоен быть назван Сыном Бога. В эллинизированной среде, привыкшей к культу героев, это употребление было воспринято буквально. Поскольку этот оборот употребляется уже в бесспорно принадлежащих апостолу Павлу посланиях (Рим. 1:4; 2 Кор. 1:19; Гал. 2:20), можно предположить, что трансформация этого представления произошла довольно рано. Отсюда берет свое начало учение, согласно которому Иисус Христос «единосущен Отцу», закрепленное в решениях Никейского собора (325 г. н. э.).

Этот идейный разрыв новой религии с иудейскими истоками вылился в отрицание Павлом спасительной роли ветхозаветного закона, упраздненного после пришествия Христа и замененного верой в его спасительную миссию. Отсюда и берет начало христианское понимание идеи Нового Завета, восходящее к пророческой и кумранской традиции.

Раннехристианская литература. Новый Завет[править | править код]

Период, ограниченный 40 гг. I в. — началом II в. н. э., был в истории первоначального христианства временем активной деятельности странствующих проповедников, которые вели миссионерскую деятельность, распространяя идеи новой религии, бытовавшей еще главным образом в виде устного предания. Именно тогда берет свое начало христианская литература и церковная организация.

Христианская литература ставила своею целью оповещение о пришествии мессии. Признание воскресения Иисуса Христа было важнейшим постулатом веры ранних христиан. Только это могло сплотить его учеников после казни, в условиях духовного кризиса, вызванного неоправдавшимися эсхатологическими ожиданиями. Недаром апостол Павел утверждал: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15:14). Именно признание того, что Иисус принял смерть за грехи людей, воскрес из мертвых на третий день, и вера в его скорое пришествие (которое начали связывать с концом света и Страшным судом) составляли ядро первоначальной христианской доктрины. Разумеется, в таких условиях не было нужды в записи этого учения. Первые десятилетия после смерти Иисуса — время устной традиции. Роль священных текстов в это время выполняли отрывки из Ветхого Завета, содержащие мессианские пророчества. Но при некотором временном отдалении и уменьшении числа свидетелей, а также отсрочки второго пришествия потребовались записи отдельных положений христианского учения. Первоначально это были записи изречений Иисуса, а затем появились более сложные памятники, из которых, путем отбора, сложился канонический свод христианских книг, на который было распространено название Новый Завет.

Процесс формирования этой христианской библиотеки занял период приблизительно от 50 г. (когда было написано «Первое послание к фессалоникийцам» апостола Павла) до середины или второй половины II в. (когда было написано «Второе послание Петра»). Раннее появление «Посланий» было вызвано нуждами христианской общины. Большинство «Посланий» — это отклик на злободневные проблемы ранней церкви. Наиболее вероятно авторство апостола Павла, казнь которого церковная традиция относит к 67 г. К числу почти безоговорочного приписываемых Павлу сочинений относятся «Послание к римлянам», оба «Послания к коринфянам» и «Послание к галатам». Вполне вероятна принадлежность Павлу «Послания к филиппийцам», «Первого послания к фессалоникийцам» и «Первого послания к Тимофею». Авторство других посланий остается до сих пор спорным вопросом. Послания, адресованные всей церкви, традиционно определяют как соборные, а обращенные к конкретным общинам или лицам (к этому типу относятся все послания Павла) — как пастырские. По содержанию послания являются письмами, написанными к случаю и связанными с конкретными историческими ситуациями, и письмами общего характера, то есть вполне укладываются в античные классификации эпистолярного жанра.

В церковный канон Нового Завета входят четыре Евангелия, возникшие во второй половине I в. Само слово «евангелие» (от греч. evangelion — благая весть) первоначально не имело значение «писаное произведение». В посланиях Павла это слово ясно употребляется в значении устной проповеди о новом учении или самого учения. Но уже в первой половине II в. слово «евангелие» начинает прилагаться к книгам, сообщавшим о словах и делах Иисуса, и постепенно становится литературным термином, то есть обозначением этих книг.

Большинство ученых считает древнейшим Евангелие от Марка (ок. 70) и, следовательно, этот автор является создателем жанра. Его текст использовали в качестве источника авторы Евангелия от Луки (ок. 80) и Евангелия от Матфея (ок. 90). Помимо этого, авторы этих книг знали текст еще какого-то неизвестного нам источника (обычно обозначаемого лат. буквой Q, от нем. Quelle — источник). Эти три Евангелия содержат общие принципы повествования, как бы дополняя друг друга, и по этой причине они получили название синоптических (от греч. synoptikos — сообозревающий). Относительно происхождения Евангелия от Иоанна до сих пор нет более или менее единой точки зрения. Традиционно оно считалось самым поздним из канонических, однако оно стоит особняком от синоптических. Только в нем Иисус признается воплощением Божественного слова — Логоса — что сближает это Евангелие с рядом положений греческой философии. Но открытие определенного сходства идей автора с идеями кумранитов склоняет некоторых ученых датировать это сочинение более ранним периодом (до создания Евангелий от Матфея и Луки).

Кроме этих Евангелий, у ранних христиан были в обращении и другие Евангелия, впоследствии, после проведенного церковью отбора, получившие название апокрифических. Само слово «апокрифический» в основном своем греческом значении следует понимать как «тайный». Но после составления канона из четырех евангелий многие церковные писатели сделали его синонимом слов «поддельный, ложный».

Что касается «Откровения Иоанна», то оно находит аналог и в настроениях, и в жанровых особенностях ветхозаветной традиции. Ему сопутствовали и другие христианские сочинения этого жанра, приписывавшиеся Петру, Павлу, Иакову. «Откровение Иоанна» с конца XIX в. датировали 68-69 гг., некоторые исследователи признают и более позднюю дату написания, которую относят к 90-95 гг., видя в тексте отзвуки гонений императора Домициана (81-96). Поскольку «Откровение» содержит пророчество о конце света, его оригинальное греческое название Апокалипсис часто не совсем корректно используют как синоним слова «светопреставление».

Попытки определить наиболее авторитетные книги принимались в христианских общинах с середины II в. Но окончательно канон сложился только после победы христианства в IV в. На соборе в Лаодикии в 363 г. было принято решение разослать всем христианским церквам списки канонических произведений числом 26, кроме «Откровения Иоанна». В 367 г. в «Пасхальном послании» Афанасия Александрийского было перечислено уже 27 книг. Окончательный список канонических книг Нового Завета был утвержден в 419 г. на Карфагенском соборе, однако споры относительно «Откровения» продолжались до VII в.

Рим и христианство[править | править код]

Во II веке на смену разнообразным общинам приходит строгая церковная организация. Уже в апостольских посланиях появляется идея единства христианских общин. Термин экклезия (первоначально — собрание) стали применять не только к отдельной организации, но ко всей церкви. В «Посланиях» Павла возникает учение о церкви, возглавляемой Христом, как о неком мистическом теле, членами которого являются отдельные общины и каждый верующий (Еф. 1:23; 1 Кор. 12:27-28). Уже во II в. складывается система управления общинами. Во главе каждой стоит пресвитер, а объединенными в пределах отдельных провинций общинами руководили епископы, первоначально — надзиратели за порядком и финансами, со временем же — духовные пастыри, игравшие основную роль в решении вопросов вероучения. Епископы считались прямыми преемниками апостолов, и это представление найдет свое отражение в богословском обосновании таинства рукоположения. Усиление позиций епископата привело к введению дисциплинарных строгостей и формированию догматики. Именно становление епископальной церкви стало основой догмата о триединстве, согласно которому Святой Дух, признанный равным Отцу и Сыну лицом Троицы, постоянно пребывающий в церкви, признавался гарантом истинности ее учения.

К концу II века не было ни одной провинции, ни одного крупного города, в которых не было бы христианской общины. Значительно расширился социальный состав христиан. Впрочем, среди современных исследователей все большее распространение получает та точка зрения, согласно которой при всем значении низов в формировании новой религии уже на первых ступенях ее существования социальной однородности не существовало. Проповедь учения, объявившего, что «нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного; но все и во всем Христос» (Кол. 3:11), дала свои грандиозные результаты.

Все это происходило на фоне довольно сложных отношений христиан с римским государством. На первых порах власти не делали особых различий между смутами, возникающими в иудейской среде, и христианским обличением общественных пороков (таковы преследования апостольских общин, описываемые в «Деяниях апостолов», или изгнание при императоре Клавдии христиан вместе с иудеями из Рима). Однако гонения при Нероне свидетельствуют о том, что христиан уже заметили. Массовые гонения были в 177 г. в Галлии при императоре Марке Аврелии. Но особенно жестокие формы гонения принимают в III в. в условиях обострившегося политического и хозяйственного кризиса. Римские власти усматривали источник смут и подрыв кардинальных основ империи в отказе христиан признать культ императора и согласиться на жертвоприношение. Пик гонений пришелся на 250-251 гг. в правление Деция и 257-260 гг. в правление Валериана. Наконец, самый широкий размах гонения приобретают при императоре Диоклетиане, объявившем себя сыном Юпитера и отстаивавшем традиционную религиозную политику. В 303-304 гг. специальными эдиктами власти потребовали от христиан выражения лояльности в отношении государственной религии. В случаях отказа следовали казни, разрушение храмов, конфискация имущества. Однако эта последняя попытка не дала существенных результатов: церковь была уже достаточно сильна.

В конце III — начале IV в. в Египте и Сирии возникает монашество, в котором нашли свое отражение христианское стремление к аскетизму и неудовлетворенность современным состоянием церкви. Основателем монашества в форме пустынножительства был Антоний Великий (251?-356).

В отношении античной культуры ранняя церковь занимала достаточно противоречивую позицию, которая может быть сведена к двум началам. Одно из них выражалось в полном отрицании языческого наследия и было запечатлено в писаниях авторитетных богословов: Тертуллиана на Западе и Татиана на Востоке. В более поздние времена в этом смысле высказались некоторые поместные соборы, например IV Карфагенский (398). Имели место и практические акции. Наиболее известной из них, благодаря литературному таланту Амвросия Медиоланского, стало удаление в 382 г. из римского сената статуи богини Виктории (Алтаря Победы). Другое — представленное Климентом Александрийским, Оригеном, Лактанцием и др. — стремилось сохранить значительную часть древнего наследия, без чего невозможно было и влияние в государственных делах, и воздействие на умы мирян, поскольку в условиях кризиса римской цивилизации не было иного метода словесного убеждения, кроме риторики, основанной на изучении древней литературы, иной формы эмоционально-эстетического действа, кроме театрализованного музыкального представления (что нашло отражение в богослужении), иного изобразительного языка, кроме основанного на памятниках античного, в первую очередь, эллинистического искусства. У греческих и латинских писателей IV-V вв., получивших впоследствии наименование Отцов Церкви, эти тенденции находят поддержку. Так, например, Василий Кесарийский, прозванный Великим, один из столпов восточного богословия, написал специальное сочинение, озаглавленное «О том, как молодым людям извлечь пользу из языческих книг», а отец западного богословия Аврелий Августин восторгался философскими сочинениями Цицерона и в своем главном сочинении «О Граде Божием» страницами цитировал римских историков. Несмотря на это, сохранялась антитеза, выраженная в словах Тертуллиана: «Что общего у Афин и Иерусалима, у Академии и церкви?». Подозрительное отношение к античной культуре в значительной мере восторжествовало в эпоху раннего Средневековья.

Попытка Диоклетиана покончить с христианством была последней. Его преемник Константин оценил и силу вероучения, и организационное единство христианской церкви, а кроме того, уловил уже существовавшую в ней самой примирительную тенденцию. Стремясь использовать христианство как новый идейный инструмент, с помощью которого можно достичь общественного успокоения, он издал в 313 г. в Милане эдикт о веротерпимости, согласно которому объявлялась свобода вероисповедания для всех религий, включая и христианскую. Со времени Константина складывается союз церкви и светской власти, переживший не только падение Западной Римской империи, но и остававшийся основой политической жизни Запада до 70-х гг. ХХ в.

Первые века существования церкви в новых условиях стали временем выработки единого вероучения. Доконстантиновская церковь также вела борьбу с многочисленными ересями, возникавшими с самого начала ее существования (гностики, манихеи и др.). Впрочем, в эпоху отсутствия единой ортодоксии говорить о еретичности того или иного учения весьма трудно: его оценка всегда строится на сопоставлении с позднейшими догматами.

Так, уже в первые годы своего легального существования церковь столкнулась с учением Ария, подвергавшего сомнению божественность Иисуса-Логоса, утверждая, что он является сотворенным, а следовательно, ни в чем не подобен Отцу и является Сыном Божьим только по благодати. Учение это подрывало основу догмата Троицы. Именно для борьбы с этим учением Константин и приказал созвать I Вселенский собор в Никее (325), и в принятом на нем Символе веры были закреплены основные положения Тринитарного учения. Попытка ариан взять реванш, опираясь на поддержку некоторых императоров, была окончательно пресечена на II Вселенском соборе в Константинополе в 381 г. Благодаря проведенной на нем редактуре Символа веры, он получил название Никео-Константинопольского.

Последующие еретические движения были связаны с проблемами христологии, то есть учения о соотношении в Богочеловеке Христе человеческой и божественной природы. На III Вселенском соборе в Эфесе в 431 г. было осуждено учение Нестория, который утверждал, что человеческая природа Христа и до соединения с божественной и после этого оставалась полной и самостоятельной. Отсюда и отрицание значения Девы Марии, которую несториане объявили не Богородицей, а человекородицей. Примерно в это же время возникает другой вариант христологического учения: Евтихий провозглашал, что единственной природой Христа является природа божественная, поглотившая человеческую. На созванном в 451 г. IV Вселенском соборе в Халкидоне был признан правильным взгляд, согласно которому соединение двух естеств в Христе является «неслитным, неизменным, нераздельным и неразлучным». Учение Евтихия было осуждено под названием монофизитства (то есть признания одной природы). Элементы этого учения сохраняются в догматике армянской и коптской церквей.

Эпоха Вселенских соборов создала основу единого христианского учения. Но обретение идейного единства не спасло Вселенскую церковь от организационного раскола — схизмы. В 1054 г. она разделилась на православную и католическую.