Иисус Христос

Источник статьи: Большая российская энциклопедия

ИИСУ́С ХРИСТО́С (греч. ’Ιησῦσ Χριστός), в христианстве Сын Божий, Бог, явившийся во плоти, взявший на Себя грех человека и таким образом сделавший возможным его спасение. В Новом Завете Иисусом Христом усваиваются символические наименования, называемые в современных библейских исследованиях христологическими титулами: Христос или Мессия (греч. Χριστός, Μεσσίας), Сын (υἱός), Сын Божий (υἱὸς θεοῦ), Сын Человеческий (υἱὸς ἀνθρώπου), Агнец (ἀμνός; ἀρνίον), Господь (ϰύριος ), Отрок Божий (παῖσ θεοῦ), Сын Давидов (υἱὸς Δαυίδ), Спаситель (σωτήρ) и др.

Источники

Свидетельством о земной жизни и учении Иисуса Христа являются книги Нового Завета, прежде всего Евангелия. Пророчества о приходе Спасителя мира содержит уже Священное Писание Ветхого Завета. В Книге пророка Даниила (7:13–14) говорится, что дана будет Сыну Человеческому «власть, слава и царство», владычество Его вечно «и царство Его не разрушится». Об Отроке Божием, который «возвестит народам суд», слова Бога: «…и поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников...» (Ис. 42:1, 6). О страданиях и славе Сына Божия пророчествуется в Книге пророка Исаии (49:1–6; 50:4–6; 52:13–53:12); «…Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет», Он «...предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был…» (Ис. 53:11–12).

Свидетельства об Иисусе Христе сохранились и в ряде нехристианских источников. В «Иудейских древностях» (XX, 9, 1) Иосиф Флавий вскользь упоминает Иисуса, «именуемого Христом». Повествуя о преследованиях христиан императором Нероном, Тацит свидетельствует, что речь идёт о приверженцах Христа, казнённого Понтием Пилатом во времена императора Тиберия («Анналы», XV, 44). Светоний рассказывает об изгнании иудеев из Рима императором Клавдием («Жизнеописание двенадцати цезарей», «Клавдий», 25, 4) в связи с волнениями, связанными с Христом, а также о гонении на христиан во времена императора Нерона (там же, «Нерон», 16). О христианах в своих письмах к императору Траяну упоминает Плиний Младший. В рамках иудейской религиозной традиции имеется талмудическое свидетельство об обстоятельствах казни Иисуса («Санхедрин», 43а). Некоторые свидетельства о жизни Иисуса Христа, восходящие к раввинистической традиции, отражены также в Коране: здесь упоминаются Иисус (Иса), Его мать Мария (Марйам), ученики, есть повествование, имеющее отношение к непорочному зачатию (19:16–35), эпизод с насыщением 5 тысяч человек (5:112–115), описываются смерть и вознесение Иисуса (4:155–157).

Христианский догмат

Христианский догмат об Иисусе Христе основывается на вере в факт воплощения: Сын Божий воспринял человеческую природу; Иисус Христос – совершенный Бог и совершенный Человек, Богочеловек. Две природы (или естества) во Христе нераздельны и неслиянны. Сын Божий воспринял человеческую природу целиком, очистив её от греха. О том, что Иисус Христос не имеет греха, говорит Он сам, вопрошая своих противников: «Кто из вас обличит Меня в неправде?» (Ин. 8:46). О Его безгрешности свидетельствуют ученики, ежедневно следовавшие за Ним (Деян. 3:14; 1 Пет. 1:19, 2:22, 3:18; 1 Ин. 3:5, 7, и др.). Сын Божий должен был во всём уподобиться человеку для его спасения (Евр. 2:14–18). Действительность и полнота человеческой природы воплотившегося Слова, передаваемые в прологе Евангелия от Иоанна (Ин. 1:1–18) понятием «плоть», в дальнейшем подчёркиваются ясными указаниями на проявления человечества в Христе (Ин. 11:33, 12:27). Земное служение Иисуса Христа является этапом в последовательности: предвечное бытие Сына, Его участие в творении мира, земная жизнь как «очищение грехов наших», вознесение и пребывание «одесную (престола) величия» (Евр. 1:3). Единство Сына Божия в предвечном бытии и в земном служении раскрывает сотериологическое значение таинства воплощения.

Земная жизнь и служение

Иисус Христос родился обыкновенным младенцем, рос и развивался как все люди. 30 лет Он пребывал в неизвестности на земле. Евангелия содержат лишь один отрывок (Лк. 2:41–50), в котором описывается паломничество 12-летнего Отрока вместе со взрослыми в Иерусалим на праздник Пасхи и Его беседа с учителями Моисеева закона. Повседневная жизнь Иисуса Христа протекала в сыновнем повиновении (Лк. 2:51). Ремесло Его приёмного отца Иосифа стало и Его ремеслом. По Евангелию от Матфея (13:55), земляки Христовы называют Его сыном плотника, а в Евангелии от Марка (6:3) плотником называется сам Иисус Христос.

Общественное служение Иисуса Христа начинается с того, что, не нуждаясь ни в каком очищении, Он вместе с грешниками принимает крещение от Иоанна Крестителя. Крещением Иоанновым запечатлевалось покаяние, оно сопровождалось исповеданием грехов (Мк. 1:4) и готовило народ Израиля к приходу Мессии. Иисус Христос же Сам был обетованный Мессия. На недоумение Иоанна (Мф. 3:14) Христос отвечает указанием на необходимость «исполнить всякую правду»: принимая крещение покаяния, Он выражал единение с людьми, грехи которых брал на Себя. В крещении Христа совершилось явление Триединого Бога: крещение Сына, глас Отца, сошествие Духа (Мф. 3:16–17; Мк. 1:9–11; Лк. 3:21–22). Земное служение Христа есть, по сути, Богоявление. Иисус Христос исцелял больных, проявлял власть, творил чудеса – но не в этом полагал Он цель своего служения, а в созидании Царства Божия.

Своё учение Иисус Христос проповедовал во всех областях Палестины, населённых иудеями, – Галилее, стране Гадаринской (Лк. 8:26–37) или Гергесинской (Мф. 8:28–34), а также в языческих областях – на финикийском побережье Средиземного м. (Мф. 15:21–29; Мк. 7:24–31) и в Кесарии Филипповой (Мф. 16:13; Мк. 8:27).

Иисус Христос не только толкует Писания, Он учит как имеющий власть (Мк. 1:22) и этим приводит некоторых в смущение. Даже ученики не могут ответить на Его вопрос: «А вы за кого почитаете Меня?», Пётр отвечает Ему: «Ты – Христос, Сын Бога Живого» (Мф. 16:15–16). Это исповедание Петра меняет ситуацию. Иисус Христос подтверждает его слова, говоря: «…не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах...» (Мф. 16:17). Слушать Христа – значит слушать Бога (ср.: Мк. 9:7). Только у Иисуса Христа особое отношение к Богу Отцу – только Он может сказать: «Отец Мой». Преображение Иисуса Христа было явлением Его во славе, видимой в блистании света, в белых ризах, в осенении облака (Мк. 9:2–8; Мф. 17:1–8; Лк. 9:28–36).

Иисус Христос пришёл, чтобы исполнить Закон и предсказания ветхозаветных пророков, но идеал совершенной любви, который Он являл, в том числе к «малым сим» (то есть к людям, встречавшимся на Его пути, – к больным, обездоленным), несовместим с тонкостями фарисейской казуистики. Иисус Христос постоянно помогает людям: слепым прозреть (Мф. 9:27–31; Мк. 8:22–26), глухим обрести слух (Мф. 11:5; Мк. 7:32–37), лежачим начать ходить (Ин. 5:1–15), прокажённым очиститься (Лк. 5:12–14, 17:11–19) и т. п., даже воскрешает умерших (Мф. 9:18–19, 23–26; Мк. 5:35–43; Лк. 7:11–15, 8:49–56; Ин. 11:1–44). Он исцеляет и в субботу (Мк. 3:1–5; Лк. 13:10–17, 14:1–6), впрочем, не отменяя ветхозаветный закон о дне (7-й день недели по еврейскому календарю), в который прекращалась работа, строго исполнялись религиозные предписания. Закон о субботе противоречил другим заповедям (например, необходимости исполнять службу в храме). Иисус Христос показывает лицемерие фарисеев, обращаясь к ним с вопросом: «Должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или погубить?» (Мк. 3:4). Иудеи негодуют на Иисус Христос за нарушение субботы и ищут, чтобы убить Его за усвоение Им Богосыновнего, то есть Богоравного, достоинства («Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его» – Ин. 5:23). Что Иисус – Мессия, уже знали Его ученики. Но путь Мессии есть путь страдания – этого они пока не знали. Сам Иисус Христос понимал, что Его ждёт близкая смерть (Мк. 9:12; Лк. 13:31–35) и что Его смерть в замысле Божием является жертвенным служением «для искупления многих» (Мк. 10:45).

Распятие на кресте было обычной римской казнью. Осуждённый на смерть нёс крест на своих плечах. Образ крестоношения – образ насильственной смерти, сопряжённой со страданиями. Путь страдания приводит к славе. Мессия – Царь, но Его воцарение, Его вхождение в славу обусловлено страданием.

Воскресение Христово – явление иного бытия. В большей мере, чем Рождество Христово и Преображение Господне, оно отмечено явлением светоносной славы. Сошествие ангела, вид которого «был, как молния», а «одежда... бела, как снег», сопровождается землетрясением и вызывает ужас стражи у гроба и пришедших ко гробу женщин (Мф. 28:2–5). Тело воскресшего Христа, как тело духовное (ср.: 1 Кор. 15:44–49), есть тело прославленное (ср.: Флп. 3:21), оно уже принадлежит иному бытию. Тайна Воскресения превышает человеческое разумение и не может быть выражена словом. Воскресение Христа есть начало воскресения людей. «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес… тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15:13–14) – вся 15-я глава Послания к Коринфянам ап. Павла посвящена раскрытию догматической сущности Воскресения и его значения в деле спасения человека.

Учение Иисуса Христа

Иисус Христос вышел на служение с благовестием, евангелием (греч. εὐαγγέλιον), Царства Божия. К ожиданию Царства Божия благочестивое иудейство было подготовлено обетованиями Ветхого Завета. Бог, царь Израиля, должен был осуществлять Своё Царствие через Им поставленного помазанника. Царство мессианское, утверждение которого неизбежно предполагало явление Христа, понималось иудеями по-разному: и как восстановленное Мессией царство Давида, т. е. политическое царство, и как религиозное Царство Небесное, были и другие варианты.

В учении Иисуса Христа о Царстве говорится о его исполнении в полноте эсхатологического свершения. В Царстве кроткие наследуют преображённую землю, насытятся алчущие и жаждущие правды, будут помилованы милостивые, узрят Бога чистые сердцем, миротворцы будут наречены сынами Божиими (Мф. 5:3–10). В притчах Иисуса Христа о горчичном зерне и о закваске даны образы Царства Божия: горчичный куст, выросший из малого зерна, укрывает птиц (Мк. 13:31–32; Лк. 13:18–19); от малой закваски вскисает всё тесто (Мф. 13:33; Лк. 13:21–22), и оно качественно отличается от той муки, в которую закваска была вложена. Притча о закваске являет сущность Царства как иного бытия. Христос творит великие чудеса, преодолевая законы природы. Этим дано предвосхищение Царства как явления иного бытия, как явления Царства Славы.

Благовествуя Царство, Иисус Христос говорил о нравственных условиях его достижения. Притчи о сокровище, скрытом в поле, и о жемчужине (Мф. 13:44–46) – наставления о несравненной ценности Царства, превышающей ценности земные и оправдывающей, ради его достижения, всякие, даже самые тяжёлые, жертвы. Об этом же говорит притча о сеятеле (Мф. 13:3–23; Мк. 4:1–20; Лк. 8:4–18). Тема этой притчи – неодинаковая судьба посеянных сеятелем семян. Одни, по разным причинам, остаются бесплодными; другие приносят плод, и плод этот – тоже неодинаковый. «Семя есть слово Божие» (Лк. 8:11), которое может принести плод, но может и остаться бесплодным в душе человека. Слово Божие, в контексте Евангелия, есть слово о Царстве (ср.: Мф. 13:11; Лк. 8:1, 10). Нравственные условия стяжания Царства составляют содержание Нагорной проповеди (Мф. 5–7). Нагорная проповедь систематизирует нравственное учение Иисуса Христа. В предписаниях Моисеева закона Иисуса Христа раскрывает скрытый в них глубокий нравственный смысл, подвергая их то расширительному (Мф. 5:21–22, 27–30), то ограничительному (Мф. 5:31–32) толкованию. В других случаях, не отменяя Закона, Он делает его беспредметным, выдвигая нравственное требование, исключающее саму возможность применения Закона (Мф. 5:33–36). Отменяя закон возмездия (Мф. 5:38–42) и требуя любви к врагам (Мф. 5:43–48), Иисус Христос обращается не к книгам законоположительным, а к высшим откровениям Ветхого Завета в книгах пророческих и учительных. Иисус Христос не отменяет нравственного учения Ветхого Завета, но совершенные требования, которые Он противопоставляет Закону, соответствуют их исполнению в конце времён. Продолжая действовать в истории, Закон таким образом отменяется превосходящим его эсхатологическим исполнением.

Нагорная проповедь, именуемая иногда «на месте равне» («…стал Он на ровном месте…» – Лк. 6:17–49), носит социальный характер: после обещания блаженства нищим, алчущим, плачущим, гонимым в ней как предупреждение возглашается «горе»: «горе вам, богатые» (Лк. 6:24), «горе вам, книжники и фарисеи» (Лк. 11:44). Провозглашения «горя» возвещают эсхатологический приговор Суда Божия, но их истинной целью является не осуждение, а призыв к покаянию. У евангелистов этот призыв выражен по-разному. В Евангелии от Луки подчёркивается критика высшего слоя общества; за 4 «блаженствами» следуют 4 провозглашения «горя» (Лк. 6:24–26): богатым, пресыщенным, смеющимся и тем, о ком хорошо говорят «все люди». В Евангелии от Матфея призыв к покаянию направлен преимущественно к образованному слою общества: нравственная проповедь начинается провозглашением «блаженств» нищим духом (5:3–12) и завершается возвещением «горя» книжникам и фарисеям (23:23). Однако призыв к покаянию затрагивает основы жизни человека и касается всех людей.

Осуждение богатства как такового содержит притча о неверном управителе (Лк. 16:1–9). Здесь говорится о «неправедном богатстве» (греч. μαμωνᾶσ τῆσ ἀδιϰίας – Лк. 16:9, 11). Всякое богатство неправедно, поскольку оно временно, тленно, и его следует использовать в целях милосердия для спасения души. В притче подчёркивается важная религиозно-этическая и социальная польза, с какой следует употреблять богатство, причём не безразлично, каким путём оно было приобретено. Святой Иоанн Златоуст в комментарии на Евангелие от Иоанна различает благотворительность из праведного и неправедного источника, утверждая, что если в великое множество имущества попадёт и одна капля неправды, то всё оно оскверняется.

Идеал нравственного совершенства, к которому призываются ученики Христовы, – Небесный Отец. Этот идеал есть идеал любви (ср.: Мф. 5:48). Ту же мысль выражает двоякая заповедь любви: любви к Богу и любви к ближнему (Мф. 22:35–40; Мк. 12:28–31; ср.: Лк. 10:25–28), причём вторая заповедь подобна первой (Мф. 22:39; Мк. 12:31). Внутренняя связь обеих заповедей раскрывается в догматическом учении Евангелия от Иоанна. Бог так возлюбил мир, что отдал Сына своего Единородного, «дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). Подчёркивая свою любовь и любовь Бога к людям и призывая своих последователей любить Бога, Иисус Христос настаивает на необходимости любить других людей. Накануне казни Он обращается к ученикам со словами: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга...» – и обещает, что люди узнают в них Его учеников, если они будут «иметь любовь между собою» (Ин. 13:34–35). Христианское делание есть выражение любви. В конце же времён по причине роста беззакония «во многих охладеет любовь» (Мф. 24:12), но сохранивший её спасётся (ср.: Мф. 24:13).

Спасение есть дарование жизни и воскрешение из мёртвых. Об этом свидетельствует беседа Христа с иудеями (Ин. 5:19–30) после исцеления больного в Иерусалиме в купальне у Овечьих ворот (Ин. 5:1–14). Исцеление больного имеет значение символического акта возвращения к полноте жизни через веру и прощение грехов («Вот, ты выздоровел; не греши больше…»). Христос не раз говорит о спасении верой: вера спасла прокажённого самарянина (Лк. 17:19); верой получил прощение иерихонский слепец (Лк. 18:42); спасение обусловлено верой (Лк. 7:50). В понятии мира, спасение которого желает Отец (ср.: 1 Ин. 4:14), улавливается некая полнота: не спасение отд. людей, изымаемых из мира, а спасение мира как целого (ср.: 1 Тим. 2:4, 4:10).

Условие спасения есть делание. Господь, явившись во славе, откажется признать «делателей неправды» (Лк. 13:27). Напротив, в Царство Божие войдут «делатели правды». «Тесные врата» (Лк. 13:24; ср. «узкий путь» в Мф. 7:14) – это необходимость усилия, волевого стремления, в котором проявляется вера. Призыв к всецелому отречению (Мф. 16:24–25) корректируется в притчах (Лк. 15:1–7, 8–10, 11–32): о пропавшей овце, о потерянной драхме и о блудном сыне. Бог взыскует заблудших и приемлет кающихся. Из ста «овец» пропадавшая и найденная Ему дороже тех девяноста девяти, которые оставались при Нём. Любовь отца к блудному сыну, когда он возвращается домой, вспыхивает ярче любви к его старшему брату, который не переставал служить отцу и никогда не преступал его приказания.

Союз учеников вокруг Учителя всё более и более оформлялся как Церковь. Начало организации относится ещё к галилейскому периоду: выделение двенадцати учеников (Мк. 3:13–14; см. Апостолы) и привлечение их к служению. Именно им на Тайной вечере, последней пасхальной трапезе перед крестными страданиями, Иисус Христос преломляет хлеб и даёт вино со словами: «...приимите, ядите; сие есть Тело Мое… Сие есть Кровь Моя Нового Завета…» (Мк. 14:22–23), завещая: «...сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22:19). Христианская Церковь восприняла это как евхаристическое таинство и как причащение Святых Даров (Тела и Крови Христовой). Термин «церковь» (греч. ἐϰϰλησία) дважды встречается в Евангелии от Матфея. В первый раз – в ответе Христа на исповедание Петра (16:18) – он относится к Церкви вселенской: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее»; во второй раз (18:17) им обозначается группа, община верующих, которая в современных условиях соответствовала бы поместной Церкви.

Начало организации Церкви совершалось во время пути Христа на страдание и смерть. Путь этот вёл к утверждению Царства, а Церковь есть Царство в его земном аспекте. Слова Христа «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21) – слова о Церкви. И в иерусалимских беседах Он говорил о жертвенном подвиге Пастыря-Сына за стадо Его овец, которое мыслится Им как единое стадо единого пастыря (Ин. 10:1–18). Поучения ученикам, стоявшим в толпе, должны были показать народу значение учеников как пастырей стада Церкви. Умножая число своих последователей в начале пути, Иисус Христос двум собеседникам из трёх прямо говорит о Царстве Божием как о цели их служения (Лк. 9:60–62). Полное самоотречение, к которому, на собственном примере, Он призывает первого собеседника, в контексте неизбежно предполагает стремление к Царству (Лк. 9:58). Благовестие семидесяти в предварении Второго пришествия Христова есть также благовестие Царства (Лк. 10:9–11). В поучении, которым Господь сопровождает их посланничество, указание на Царство составляет основное содержание их проповеди.

Христианские ереси

Разночтения относительно природ Иисуса Христа привели к к появлению «ересей». Разночтения касаются Божества Иисуса Христа, Его человечества и соединения этих двух природ во Христе. Совершенно отвергали Божество во Христе в апостольский век гностики Керинф и Евион, во 2 веке – Карпократ, Феодот, Артемон, в 3 веке – Павел Самосатский, осуждённый двумя Антиохийскими соборами (264 и 270). Все они считали Иисуса Христа просто человеком, рождённым от Иосифа и Марии, – ересь получила осуждение в самом Символе веры («воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы»), принятом 2-м Вселенским собором. К ним примыкают и те, которые хотя и не считали Иисуса Христа лишь человеком, признавая, что в Нём воплотился Сын Божий, но полагали, что это не рождённый от Бога Отца Сын Божий, а сотворённый и потому не имеющий Божественной природы, – такова ересь арианства, осуждённая 1-м Вселенским собором (325), и различных арианских толков. Наконец, патрипассиане и антитринитарии допускали, что в Иисусе Христе воплотился Бог, но не Сын Божий, а Бог Отец или вся Святая Троица, – эта ересь многократно осуждалась во 2–3 веках.

Относительно человечества Иисуса Христа одни считали, что Он не имеет плоти, но лишь призрачное тело, – эта ересь докетизма обличена уже в Посланиях святого апостола Иоанна Богослова (1 Ин. 4:2–3; 2 Ин. 1–7). Другие – представители различных сект (гностицизм, манихейство) – полагали, что Иисус Хриистос имел небесное, духовное тело, с которым Он только прошёл через утробу Девы Марии, не восприняв от Неё плоти. Против этой ереси выступали святой апостол Иоанн Богослов, священномученник Игнатий Богоносец, священномученник Ириней Лионский, Тертуллиан и др. Третьи отказывали Иисусу Христу в восприятии человеческой души или хотя и признавали, что Иисус Христос воспринял человеческую душу, но только чувственную, не восприняв разума или духа, – это аполлинарианство (ересь Аполлинария и его последователей), осужденная Александрийским (362), Римскими (376, 377, 382) и 2-м Вселенским (381) соборами. Ереси несторианства, евтихианства, монофизитства и монофелитства исходят из выоззрений, касающихся соединения двух природ (или естеств) во Христе – Божественной и человеческой. Несториане разделяли природы во Христе: от Марии родился простой человек Христос, с которым Бог Слово был соединён только внешним образом, нравственно, следовательно Христос есть Богоносец, а не Богочеловек и Пресвятая Дева – только Христородица, а не Богородица. Противоположная крайность – евтихианство совершенно сливало природы во Христе: человечество поглощалось Божеством при ипостасном соединении; последователи евтихиан получили наименование монофизитов (греч. μόνος – один и φύσις – природа); как ветвь монофизитства появилась ересь монофелитства (греч. θέλημα – воля), полагающая во Христе хотя и две природы, но одну волю, одно действие. Монофизитство было осуждено 4-м Вселенским (Халкидонским) собором (451), монофелитство – 6-м Вселенским собором (680–681). Согласно ереси адопцианства, по существу разделявшей две природы на два лица во Христе, Иисус Христос – Сын Богу Отцу не собственный, а усыновлённый (лат. adoptivus) по благодати.

Библейская критика об Иисусе Христе

В литературе об Иисусе Христе на Западе, начиная с эпохи Просвещения, сложились два основных направления – мифологическое и историческое. Представители мифологического направления считают Иисуса Христа мифическим образом, созданным на основе тотемических верований или земледельческих культов, подобно культам Осириса, Диониса, Адониса и др., или интерпретируют Его образ с точки зрения солярно-астральных представлений. Евангельские рассказы о жизни и чудесных деяниях Иисуса Христа рассматриваются как заимствования мифов из древних религий, из ветхозаветной литературы. В Иисусе Христе, как и в аналогичных Ему мифологических образах, представители солярно-астральной концепции видели солнечное божество: Он рождается 25 декабря (поворот Солнца на весну после зимнего солнцестояния), странствует по земле в сопровождении 12 апостолов (годичный путь Солнца через 12 зодиакальных созвездий), умирает и воскресает на 3-й день (3-дневное новолуние, когда Луна не видна, а потом снова «воскресает») и т. д. Эта концепция была наиболее характерна для начальной стадии развития мифологической теории (французские просветители Ш. Ф. Дюпюи, К. Ф. Вольней) и в 20 веке имела лишь немногих сторонников (среди них – польский учёный А. Немоевский, французский – П. Кушу). Крупнейшие представители мифологического направления в конце 19–20 веков – немецкий философ А. Древс, английский историк раннего христианства Дж. М. Робертсон и др. Образ Иисуса Христа сравнивается ими с образами «спасителей», божественных «целителей» древневосточных религиозно-мифологических систем; обращается внимание на встречающееся во многих религиях сочетание веры в «спасителя» с представлением об умирающем и воскресающем боге; прослеживается связь эпизодов земной жизни Иисуса Христа с устойчивыми мифологическими сюжетами (рассказ о рождении Иисуса Христа и чудесном спасении Младенца находит аналогии в египетском мифе о Горе и Сете, в ассирийском – о царе Саргоне, в иудаистическом – о Моисее, в индийском – о Кришне и т. п.); с Иисусом Христом сопоставляются образы Агни, Кришны, Митры и др.; отмечается связь христианской символики с символикой дохристианской (рыба как символ многих божеств огня, крест как символ воскресения и новой жизни и т. д.). Иногда в мифе об Иисусе Христе видят вариант легенды о Будде. Отголоски тотемических верований усматривают в мифе о непорочном зачатии Иисуса Христа Девой Марией; в таинстве причащения Тела и Крови Христа – поедание иудеями пасхального агнца. На взгляды многих представителей мифологического направления оказали влияние идеи Дж. Фрэзера о магических обрядах как источнике религии; содержание Евангелий понималось как культовый миф, повествующий о реальном или символическом умерщвлении человеческой жертвы, страдающего и воскресающего бога.

Представители исторического направления полагают, что основой образа Иисуса Христа является историческая личность; развитие образа Иисуса Христа, считают они, шло в направлении, противоположном тому, как это представляет мифологическая школа, – то есть происходила мифологизация исторической личности, обожествление Иисуса, действительно существовавшего проповедника из Назарета, образ которого по мере роста числа его приверженцев всё более наделялся мифологическими чертами. Для первых попыток воссоздать биографию «Иисуса-человека» свойствен просветительски-рационалистический подход, отсутствие историзма (в 18 веке – немецкий теолог Г. С. Реймар, швейцарский теолог Й. Гесс и др.); эти же черты характерны и для появившейся в 19 веке «Жизни Иисуса» Э. Ренана, написанной в форме романа. Ренан подробно излагал евангельский сюжет, отвергая всё кажущееся невозможным, и предлагал несколько гипотетических вариантов для объяснения событий. Первые лекции «О жизни Иисуса» были прочитаны Ф. Шлейермахером, который дал рациональное описание личности Иисуса (осознание Иисусом, что в Нём присутствует Бог).

Начиная с так называемой тюбингенской школы научной библеистики рассмотрение вопроса об историчности Иисуса Христа связывается с распространением метода рационалистической критики новозаветных текстов. Первым значительным исследованием такого рода была «Жизнь Иисуса» (т. 1–2, 1835–1836) Д. Ф. Штрауса, попытавшегося отделить «исторического Иисуса» от Его мифической истории (впервые употребил применительно к христианству слово «миф») и показать процесс мифологизации живой действительности. Он подверг критике лекции Ф. Шлейермахера, заявив, что тот в христологии допускает сверхъестественное, а в критике и экзегетике выступает как рационалист. Штраус видел свою задачу в том, чтобы, отбросив мифические наслоения, «восстановить образ исторического Иисуса в его человеческих чертах». В этом же направлении работали А. фон Гарнак и полемизировавший с ним А. Луази.

С 1920-х годов в рамках исторической школы происходит подъём так называемого формального критицизма, то есть литературоведческого анализа жанровых форм в новозаветных текстах (М. Дибелиус, Р. Бультман). Соединение этого метода с философскими предпосылками экзистенциализма породило концепцию Бультмана, основанную на резком отделении «исторического Иисуса» (по Бультману, о Нём мы почти ничего не знаем) от Христа, с которым имеет дело вера; для последней значима только ситуация экзистенциального выбора, в которую ставит человека христианская «керигма» (греч. ϰήρυγμα – возвещение), в Новом Завете она облечена в мифологический язык, но ныне должна восприниматься отдельно от этого языка (проблема «демифологизации»). Историческая школа представлена преимущественно протестантскими теологами, которые, отбросив рассказы о «чудесах» (или дав им рационалистическое объяснение), сохранили то, что им не противоречит; библеисты этого направления внесли большой вклад в критическое исследование Евангелий и других текстов Священного Писания. К историческому направлению принадлежат некоторые иудаистические (например, И. Клаузнер, давший образ Иисуса Христа с позиций еврейского национализма) и католические (Ф. Мориак и др.) исследователи; последние получили бóльшую свободу в критике и интерпретации текстов после II Ватиканского собора, разрешившего под влиянием успехов научной библеистики толковать те или иные места Священного Писания как иносказательные.

Иконография

Изображения Иисуса Христа, которые с конца 1 века появляются в росписях римских катакомб и на саркофагах, можно подразделить на 3 типа: исторический (в облике взрослого мужа; катакомба Св. Домициллы в Риме, около 340), прообразовательный (в виде юноши; резьба на саркофагах 3 в., Латеранский музей, Ватикан) и символический (в виде Доброго Пастыря, Орфея, бога Гелиоса, якоря, рыбы, агнца; римские катакомбы Святых Каллиста, Люцины, Присциллы и др.). С 4 века, после прекращения гонений на христиан, большинство символических изображений Иисуса Христа вышло из употребления. Постановлениями Трулльского собора (691–692) было предписано изображать Иисуса Христа в человеческом облике. Главенствующим стал исторический тип, с правильными чертами лика, длинными тёмными волосами и округлой бородой (мозаики церквей Санта-Пуденциана в Риме, 5 век, Сант-Аполлинаре-Нуово в Равенне, 6 век; икона из монастыря Святой Екатерины на Синае, 6 век). Этот тип изображения господствует также в сценах и циклах земной жизни Иисуса Христа, начиная с росписей римских катакомб и баптистерия в Дура-Европос (3 век). Обычные одежды Иисуса Христа – пурпурный хитон с золотой полосой-клавом и синий плащ-гиматий; Его главу окружает нимб с вписанным крестом. На перекрестье с 11 века помещают буквы «ὁ ὤν» (Сущий).

Основной вариант исторического типа – «Христос Пантократор» («Вседержитель»), который в левой руке держит свиток или Евангелие (закрытое или раскрытое), правой – обычно благословляет (мозаика баптистерия в Неаполе, 5 век; миниатюра менология Юстина II, 565–578). Пантократора изображали восседающим на троне-престоле (мозаика церкви Сан-Витале в Равенне, 546–547; менологий Василия I Македонянина, 867–886), стоящим (фреска церкви Святых бессребреников в Кастории, Греция, 11–12 вв.), по пояс или погрудно (купольные мозаики Софийского собора в Киеве, 1-я половина 11 века; церковь Успения Богоматери в Дафни в Афинах, около 1100). Образ Христа Вседержителя встречается на отдельных иконах, в составе деисуса, в центральном куполе храма, в конхе алтарной апсиды и т. п. К историческому типу относится «Троица Новозаветная», где Иисус Христос восседает одесную Отца. К этому же типу принадлежат изображения Иисуса Христа в младенческом возрасте, на руках Богоматери или в «Рождестве Христовом». Изображения Христа-младенца без Девы Марии, которые можно отнести как к историческому, так и к прообразовательному типу, встречаются редко и только в западном искусстве, преимущественно в пластике (церковь доминиканского монастыря в Медингене, 1344; алтарь Святых Даров в церкви Сан-Лоренцо во Флоренции, скульптор Дезидерио да Сеттиньяно, 1461–62).

К историческому типу принадлежит также образ «Спас Нерукотворный». Согласно преданию, известному с 5 века, образ чудесно запечатлелся на плате, которым Иисус Христос отёр Свой лик и вручил посланцу больного проказой царя Авгаря. Плат-убрус, или Мандилион, поместили над вратами города Эдесса и через некоторое время заложили черепицей, чтобы спасти от уничтожения. На черепице-керамиде также отпечатался Нерукотворный лик, что положило начало иконографии «Спас на чрепии». Возможно, лик Иисуса Христа был длинным и узким, с клиновидной бородкой и заострёнными концами прядей волос, как на иконе «Истинный Образ» («Vera Icona», или «Veronica») из Ватикана (до 1208). Отголоском этого физиогномического типа, вероятно, является русский извод «Спас Мокрая брада», где борода Христа сходится в один тонкий кончик. Образы «Спас на убрусе» и «Спас на чрепии» помещали в основании купольного барабана храмов византийского круга (традиция, возможно, восходящая к первоначальному убранству константинопольского храма Св. Софии). В западной (с 12 века) и поствизантийской иконографии существует вариант, где глава Спасителя увенчана терновым венцом. Этот вариант получил название «Плат Вероники», поскольку, по преданию, лик Иисуса запечатлелся на убрусе, данном благочестивой женой Вероникой Христу, когда Его вели на казнь.

К прообразовательному (символическому) типу относится ряд изображений, принятых почти исключительно в православной церкви: «Спас Эммануил», «Христос Ветхий деньми», «Спас в силах», «Спас Великий Архиерей», «Иисус Христос Царь царём», «Недреманное око», «Ангел Великого Совета», «Спас Благое молчание», «София Премудрость Божия» и некоторые др. Наименование Христа Эммануилом основано на словах пророка Исаии: «Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7:14). Вначале слово «Эммануил» относили как к образу юного Христа (ампула из Монцы, 6 век; фрагмент коптской иконы, 6–7 века, Музей Бенаки, Афины), так и к образу Христа Вседержителя. С 12 века оно закрепилось за изображениями Христа-отрока (мозаики соборов Санта-Мария-Нуова в Монреале на Сицилии, 1180–94, и Святого Марка в Венеции, около 1200, 1220–30). Образ Христа-Эммануила истолковывается как изображение предвечного Логоса – Сына Божия до воплощения. Иконография встречается в виде самостоятельных изображений (в том числе со Спасом Эммануилом на престоле; фреска церкви Благовещения в Аркажах в Новгороде, 1189), с архангелами или пророками (фреска церкви Святых бессребреников в Кастории, 11–12 века; икона «Спас Эммануил с архангелами» из Успенского собора Московского Кремля, 12 век, Государственная Третьяковская галерея), а также в композициях «Собор архангелов», «Богоматерь Никопея», «Богоматерь Знамение (Воплощение)», «Святая Троица» (в варианте «Отечество»), где Христос-Эммануил показан благословляющим, обычно в круглом клейме-медальоне.

Особую разновидность изображений Иисуса Христа как отрока Эммануила представляет иконография «Недреманное око»: Иисус Христос возлежит на ложе, Ему предстоят Богоматерь и ангел. Первоначально встречается как иллюстрация 44-го псалма (Утрехтская Псалтирь, между 816–834, библиотека Утрехтского университета, Нидерланды), с 14 веке в качестве самостоятельной композиции (фрески в храме Протата на Афоне, начале 14 века; в церкви Архангелов в Леснове, Сербия, между 1341 и 1349). Её смысл раскрывают слова 120-го псалма о неусыпном попечительстве Божием над родом человеческим: «...не дремлет и не спит хранящий Израиля» (Пс. 120:4). В поздневизантийской живописи в композицию включали комментирующие мотивы – льва (который, по представлениям средневековых «Физиологов», спит с открытыми глазами), пророков, волхвов (фреска в монастыре Манассия, Сербия, 1-я четверть 15 века). На русских иконах этого сюжета фоном служит растительность райского сада (икона из Музеев Московского Кремля, 16 век).

«Христос Ветхий деньми» – Иисус Христос в облике седовласого старца. Подобное изображение возникло благодаря представлению о единосущии Сына Отцу. Христос-старец, в отличие от Господа Саваофа, имеет крещатый нимб и обычное надписание «IС ХС» (миниатюра из Книги Иова, Патмос, 9 век; фреска с деисусом в церкви Святого Николая Каснициса в Кастории, 2-я половина 12 века, и др.).

На иконах «Спас в силах» Иисус Христос восседает на престоле в окружении небесных сил и символов евангелистов, на фоне 8-конечной звезды, образованной наложенными один на другой ромбами красного и синего цвета. Он благословляет, держа раскрытое Евангелие. Иконография основана на описании видений Иезекииля (Иез. 1:4–28, 10:1–22), Исаии (Ис. 6:1–4, 11:4) и Иоанна Богослова (Откр. 4:2–3, 6–9). Разные варианты этой иконографии («Христос во славе», или «Majestas Domini», – «Божественное величие») встречаются преимущественно в миниатюрах (Трирская Псалтирь, 2-я половина 9 века; Венское Евангелие, 1109, и др.), однако первым образцом описанного типа является центральная икона деисусного чина Благовещенского собора Московского Кремля [последняя четверть 14 века, Феофан Грек (?)]. С этого времени «Спас в силах» занимает центральное место в полнофигурных деисусных чинах московского извода (в новгородских деисусах сохраняется тип «Христос Вседержитель»). Появление и распространение образа «Спас в силах» было вызвано наглядным воплощением в нём обеих главных идей деисусного чина – прославления Господа и наступления Страшного суда.

Иисус Христос как священник, с короткими волосами и простриженным на главе гуменцом, изображался согласно словам царя Давида (Пс. 109:4): «...Ты священник вовек по чину Мелхиседека» (мозаика Софийского собора в Киеве, около середины 11 века; купольная фреска церкви Святого Пантелеимона в Нерези, Македония, 1164). На рубеже 12–13 веков появляется вариант «Иисус Христос Великий Архиерей», где Иисус Христос показан в архиерейских одеждах (артосная панагия из монастыря Ксиропотам на Афоне), вскоре вытеснивший образ Христа-священника. С 14 века известна композиция «Предста Царица», с Иисусом Христом, восседающим на престоле в архиерейском облачении; Ему предстоят Богоматерь в царских одеждах и Иоанн Предтеча (икона из Успенского собора Московского Кремля). Подобные изображения можно рассматривать как вариант деисуса. В поздневизантийской и поствизантийской иконописи существуют отдельные изображения Иисуса Христа в архиерейском облачении (ранний пример – фреска церкви Архангелов в Леснове, Сербия, между 1341 и 1349). Такая иконография основана на словах апостола Павла об Иисусе Христе – Первосвященнике и Великом Архиерее, прошедшем небеса (Евр. 4:14). Обычно икона «Великий Архиерей» занимала место в центре деисусного чина или справа от царских врат, а также в алтаре, над горним местом.

Иконография «Иисус Христос Царь царём» восходит к тексту Апокалипсиса (Откр. 19:11–17), описывающему Иисуса Христа как Царя царей и Господа господствующих. Иисус Христос изображается на престоле, в императорском облачении (реже в красной одежде) и в многоярусной короне, с жезлом (скипетром), иногда с мечом, исходящим из уст (икона иконостаса Архангельского собора Московского Кремля, 1679–80). Подобные иконы появляются в поствизантийской иконописи и нередко имеют отдельные черты иконографии Великого Архиерея (например, атрибуты царской власти сочетаются с архиерейским облачением). Это, очевидно, было связано со стремлением представить всю полноту власти и славы Иисуса Христа – Царя и Первосвященника. В иконописи Нового времени Христос иногда наделяется не только скипетром, но и державой (икона из иконостаса Петропавловского собора в Санкт-Петербурге, А. М. Поспелов с товарищами, около 1727).

Иисус Христос в ангельском облике, в славе-мандорле и с посохом впервые представлен на миниатюре из «Слов Григория Назианзина» (880–883, Национальная библиотека, Париж). В 13 веке появляются Его изображения в архангельских одеждах (фреска церкви Святого Климента в Охриде, около 1294–1295). Один из вариантов данной иконографии называется «Ангел Великого Совета», по пророчеству Исаии (Ис. 9:6), обычно встречается в сценах «Сотворение мира» и «Страшный суд» («Отослание на землю»), знаменуя единосущие Сына Отцу. Другой вариант – «Спас Благое молчание», со скрещёнными на персях руками, вначале без крыльев (фреска алтарной преграды Успенского собора Московского Кремля, 1481 или 1513–15), позднее в императорской далматике, с крыльями и звездчатым нимбом (икона из иконостаса церкви Ильи Пророка в Ярославле, 17 век). Эта иконография, очевидно, также восходит к пророчеству Исаии о Христе как предвечной Жертве: «...как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис. 53:7). В образе огненноликого ангела в царских одеждах Иисус Христос предстаёт в композиции «София Премудрость Божия» (новгородского извода) на текст ветхозаветной притчи: «Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его… она сказала: "Идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное..."» (Притч. 9:1–5). По толкованию апостола Павла, в притче иносказательно говорится о Христе, который есть Божия Сила и Божия Премудрость (1 Кор. 1:18–30); преподобный Косма Майюмский трактовал строительство дома Премудрости как созидание плоти Иисуса Христа во чреве Богородицы. Ангелу-Софии предстоят крылатые Богоматерь и Иоанн Предтеча, над главой ангела находится изображение Иисуса Христа в его новозаветном «историческом» облике. Иисус Христос представлен иногда в образе Спаса Эммануила в медальоне, который держит Богоматерь. Главным содержанием иконографии является воплощение Премудрости Божией, нисхождение Её на землю в человеческом облике. В русском толкованиях сюжета уже с 15 века основной идеей выступает восхваление девства, олицетворяемого ангелом («имать же девство лице девиче огненно»); крылья Богоматери и Предтечи – символ их ангельского жития.

К прообразовательному типу относится изображение Иисуса Христа в виде «Младенца на дискосе» – евхаристического Агнца (с 13 века), или в облике мужа на аере-воздухе (фреска церкви Святого Георгия в Курбинове, Македония, 1191) в композиции «Служба святых отцов», помещаемой в алтаре. Фигура Иисуса Христа в данном случае заменяет евхаристический хлеб, наглядно раскрывая его значение Тела Христова.

Помимо перечисленных, существовал ещё ряд малораспространённых иконографических вариантов: «Христос-победитель, попирающий аспида и василиска» (рельеф на пластине из слоновой кости, 9 век, Оксфордская б-ка), «Христос-воин» («Четырёхчастная» икона из Благовещенского собора Московского Кремля, 1560-е гг.), «Распятый Христос в лоне Отчем» (миниатюра из Хроники Эдиция Теодора, Кёльн, 1155–65), «Христос-виноградарь» и др.

Изображение Иисуса Христа находится в центре многих сюжетов новозаветной иконографии. Евангельские сюжеты, основные иконографические типы которых сформировались уже в раннехристианском искусстве, группируются в несколько циклов: детство и отрочество (Рождество Христово, «Поклонение волхвов», Сретение Господне, «Бегство в Египет», «Христос беседует с книжниками», а также Святое семейство), земное служение (Крещение Господне, искушения Христа, призвания апостолов, Преображение Господне, «Изгнание торгующих из храма»), чудеса («Брак в Кане Галилейской», «Христос и самарянка», «Исцеление слепого», «Воскрешение Лазаря» и др.). Самостоятельный цикл составляют Страсти Христовы, от Входа Господня в Иерусалим до «Положения во гроб» (со сценами Тайная вечеря, «Моление о чаше», «Взятие Христа под стражу», «Бичевание», «Осмеяние Христа», «Несение креста», Распятие, «Снятие с креста» и др.). «Сошествие во Ад» и Воскресение Христово завершают земную жизнь Иисуса Христа. События евангельской истории между Воскресением и Вознесением Господним запечатлены в сюжетах «Не прикасайся ко мне», «Вечеря в Эммаусе», «Неверие Фомы» и др. Объединяясь друг с другом и с ветхозаветными сюжетами по определённым принципам, эти сюжеты составляли иконографические программы монументальных храмовых росписей, скульптурного храмового убранства, иллюминованных рукописей и т. д. Каждый из иконографических типов может быть представлен и вне цикла, в отдельной иконе, алтарном образе или, как в живописи Нового времени, на картине.

Литература статьи Большой российской энциклопедии

Библейская критика об Иисусе Христе

• Аверкий (Таушев А. П.), архиеп. Четвероевангелие. Апостол: Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. М., 2006.
• Додд Ч. Г. Основатель христианства. М., 1993.
• Иеремиас И. Богословие Нового Завета. М., 1999. Ч. 1: Провозвестие Иисуса.
• Кассиан (Безобразов С. С.), еп. Христос и первое христианское поколение. 4-е изд. М., 2006.
• Макбрайд А. Образы Иисуса: Десять граней личности Христа. М., 2003.
• Сорокин А., прот. Христос и Церковь в Новом Завете. М., 2006.

Иконография

• Кондаков Н. П. Иконография Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. СПб., 1905. М., 2001.
• Припачкин И. А. Иконография Господа Иисуса Христа. М., 2001.
• Mader F., Hoffman R. Christus in der Kunst. Münch., 1947.
• Rothemund B. Das ostkirchliche Christus-bild. Münch., 1965.
• Rothes W. Christus, des Heilands, Leben, Leiden, Sterben und Verherrlichung in der bildenden Kunst. Köln, 1924.
• Sauer J. Die ältesten Christus Bilder. B., 1920.

Ссылки

• Сергей Устинов Что не так в книге Юлии Латыниной «Иисус. Историческое расследование» — Московский комсомолец, 16.01.2019.