Мажанди

Источник статьи: Клод Бернар

Мажанди́, Франсуа́ (фр. François Magendie; 6 октября 1783 Бордо — 7 октября, по другим данным 8 октября 1855 Саннуа близ Парижа) — французский врач и физиолог XIX века. Одним из первых начал внедрять в физиологии экспериментальный метод, что оказало значительное влияние на физиологию и медицину XIX века.

Наряду с экспериментальной и педагогической деятельностью уделял много внимания врачебной работе в больницах (Hôtel-Dieu и др.).

Результаты научной, педагогической и врачебной деятельности Мажанди отражены в многочисленных работах (их более 70, в том числе девять монографий и учебных пособии).

Биография

Происхождение, ранние годы

Родился 6 октября 1783 г. в Бордо в семье хирурга. Отец его был рьяным республиканцем, гордившимся принадлежностью к третьему сословию, ревностным приверженцем идей Руссо.

С 1799 г. Франсуа начал изучать медицину в Париже у друга своего отца Буайе (Воуег), профессора оперативной хирургии и хирурга больницы Hôtel-Dieu; у известного терапевта Корвизара (Corvisart) он обучался перкуссии и аускультации.

Начало врачебной и научной деятельности

В 1808 г. Мажанди получил звание врача. С этого же времени начались его экспериментальные исследования, которые часто были предметом сообщений в Парижской академии наук и вскоре снискали ему славу талантливого физиолога и за пределами Франции. Уже в 1816—17 гг. Мажанди был членом научных обществ Лондона, Стокгольма, Копенгагена, Филадельфии, Ганновера, Вильны и многих других городов. Еще через 5 лет (1821) Мажанди стал членом созданной тогда Медицинской академии в Париже, а также был избран членом Парижской академии наук.

Научная деятельность Мажанди была весьма разнообразной. Действие растительных ядов на организм животных, явления абсорбции и роль лимфатической системы, рвотное действие ряда веществ, роль желудка и блуждающего нерва в процессе рвоты, потеря легкими воды, действие надгортанного хряща в акте глотания, влияние безазотистой пищи на организм, роль артерий в кровообращении, влияние удаления полушарий головного мозга на движение, влияние удаления или глубокого поражения мозжечка на чувствительность и движение, последствия перерезки различных черепных нервов (первого, пятого, тройничного и др.), последствия перерезки корешков спинномозговых нервов, спинномозговая жидкость, действие ипекакуаны, стрихнина, вератрина, рвотного ореха, эфира, возникновение и лечение сапа, холеры, бешенства, тифа, туберкулеза, мочевых камней, зоба, — таков неполный перечень вопросов, привлекавших исследовательский интерес Мажанди.

В 1809 г., через год после того как Мажанди стал врачом, он опубликовал свою первую работу «Некоторые общие идеи и явления, исключительно свойственные живым телам», в которой резко критиковал доминировавшие тогда виталистические воззрения Биша о «жизненном принципе», «жизненной силе», «жизненных свойствах», которые, как считалось в то время считались, определяют деятельность органов и тканей; в противоположность этим взглядам Мажанди энергично защищал необходимость объяснения функций органов на основе законов физики и химии.

Исследования нервной системы

Самой знаменитой работой Мажанди является труд «Опыты о функциях корешков спинномозговых нервов», в которой описываются опытах на щенках, приведших его к открытию различной функции передних и задних корешков спинномозговых нервов: двигательной функции передних и чувствительной функции задних корешков.

Это открытие вошло в науку под названием закона Белла-Мажанди. Одиннадцатью годами ранее известный английский анатом Чарлз Белл опубликовал изданный им в 100 экземплярах памфлет под названием «Мысль о новой анатомии мозга, представленная на рассмотрение своим друзьям Чарлзом Беллом» (год издании не указан; имеются основания относить его к 1811 г.). Но в памфлете Белла отсутствовало какое-либо доказательство того, что задние корешки спинно-мозговых нервов служат для чувствительности, а передние корешки — для движения. В этом памфлете лишь высказывалась в весьма общем виде мысль о том, что корешкам присуща различная функция, по без какой-либо конкретизации этого различия.

Очень плодотворными были опыты Мажанди с внутричерепной перерезкой тройничного нерва у кроликов. После этой операции закономерно развивались значительные изменения роговицы глаза в форме кератита, которые Мажанди считал результатом глубоких нарушений питания органа вследствие денервации. В опыте Мажанди с внутричерепной перерезкой тройничного нерва впервые представлен классический пример трофического влияния нервной системы. Мажанди впервые наблюдал и другое проявление трофического влияния нервной системы: образование язв на роговице кролика после раздражения гасерова узла электротоком.

Мажанди принадлежат первые наблюдения над жидкостью в желудочках мозга и в пространствах между оболочками спинного и головного мозга у человека и животных. Название «цереброспинальная жидкость» было впервые введено Мажанди. Его именем названо расположенное в задней стенке IV желудочка отверстие (foramen Magendie), через которое III и IV желудочки соединяются с большой цистерной. Изменения цереброспинальной жидкости при различных физиологических и патологических условиях Мажанди изложил в своей монографин «Физиологические и клинические исследования спинномозговой жидкости», являющейся одним из важных раритетов неврологической литературы.

Вклад в фармакологию

Мажанди можно считать пионером экспериментальной фармакологии. Его многочисленные исследования действия различных лекарственных веществ создали научную основу для их лечебного применения. Большое значение имела изданная в 1821 г. книга Мажанди «Формуляр о приготовлении и использовании многих новых лекарств, как рвотный орех, морфин, синильная кислота, стрихнин, вератрин, хинные соли, йод и др.» В книге дан краткий обзор открытий новых медикаментов, описаны способы их употребления, сообщены данные о действии лекарственных веществ в различных дозах на животных и на человека, приведены мнения врачей, с успехом применявших те или иные лекарства. «Формуляр» был очень хорошо принят и в следующем году дважды переиздан; позже он был расширен и в 1835 г. вышел восьмым изданием. «Формуляр» был переведен на английский, голландский, немецкий, итальянский языки. Он во многом способствовал практическому использованию врачами различных медикаментов.

Частная лаборатория

Значительную часть своих исследований в наиболее плодотворные годы жизни (почти до 50 лет) Мажанди выполнял в созданной им частной лаборатории. Она служила и аудиторией, где ученый с 1813 по 1830 г. читал частные курсы лекции и проводил демонстрации по экспериментальной физиологии; эти лекции привлекали многочисленных слушателей, в том числе много иностранцев.

Преподавание экспериментальной физиологии Мажанди отразил в опубликованном в 1816—1817 гг. двухтомном руководстве «Краткое основание физиологии» («Précis élémentaire de Physiologie»). Первый том этого руководства содержал данные о строении и химическом составе тела, критику идеалистической концепции Бишла, подробное изложение сведений о строении и функциях органов чувств, головного мозга, органов движения. Во второй том вошли главы о пищеварении, лимфе и крови, кровообращении, дыхании, секреторных и экскреторных процессах, половых органах, беременности. «Краткое основание физиологии» вышло четырьмя изданиями (последнее в 1836 г.), было переведено на немецкий, английский и русский языки; кроме того, имелось американское издание перевода.

Коллеж де Франс

После получения кафедры в Коллеж де Франс (1830) Мажанди ликвидировал частную лабораторию и прекратил чтение частных курсов по экспериментальной физиологии.

Проводя лекции, Мажанди сопровождал их демонстрацией большого количества опытов на животных. Клод Бернар, слушавший лекции Мажанди, впоследствии писал, что «такое чтение курса, соединенное с опытами, было сначала единственным и во всей Европе». Осуществить курс экспериментальной физиологии, основанной на вивисекциях, было в то время нелегко, так как анестезия еще не была открыта.

Мажанди читал лекции в Коллеж де Франс в течение двух семестров — зимнего и летнего. Содержание курсов каждый год менялось. Последний курс Мажанди читал зимой 1851/52 г. Лекции четырех семестров (1836 — 1838 гг.), каждый из которых заключал один курс, были в 1842 г. изданы под заглавием «Лекции о физических явлениях жизни» («Phénomènes physiques de la vie»). В издании излагались физико-химическая и физическая сущность процессов, совершающихся в живом теле. «Мажанди — писал Клод Бернар — был первым физиологом, написавшим книгу о физических явлениях жизни».

Журнал экспериментальной физиологии и патологии

Мажанди был основателем и редактором «Журнала экспериментальной физиологии и патологии» («Journal de physiologie expérimentale et pathologie»), который выходил в 1821—1831 гг. Журнал объединял большинство видных ученых; в нем печатались работы самого Мажанди и других французских исследователей, интересные клинические случаи, переводы работ английских, немецких, итальянских ученых; в одном из номеров была помещена работа известного русского астронома И. М. Симонова о зрении.

Изучение холеры

Когда в 1831 г. в Англии появилась холера, Мажанди обратился в Академию наук с просьбой послать его в районы эпидемии для изучения этой болезни и около двух месяцев пробыл в пораженном холерой портовом городе.

В марте 1832 г. холера появилась в Париже; Мажанди, помимо лечения больных, изучал симптомы заболевания, проводил вскрытия умерших. Вопрос о холере был включен также в программу одного из читавшихся им курсов лекций в Коллеж де Франс.

Взгляды и характер

«Я как тряпичник, — с крючком в руке и с корзиной за плечами прохожу по жилищу науки и собираю все, что нахожу» — говорил о себе Мажанди.

Уже первое произведение Мажанди «Некоторые общие идеи и явления, исключительно свойственные живым телам», явственно отражало две характерные черты его научной деятельности: исключительную веру в непосредственные данные опыта и сугубо скептическое отношение и недоверие к теории. Мажанди был ярким представителем экспериментаторов-эмпириков, считавших науку лишь накоплением фактов. Мажанди любил повторять, что он производит опыты лишь для того, чтобы видеть факты. Он полагал, что выходить за пределы фактов значит неизбежно впадать в ошибку. Очень хорошо характеризует Мажанди случай, о котором впоследствии рассказывал Клод Бернар:

«Мажанди производил опыты с панкреатическим соком и констатировал, что эта жидкость, похожая на слюну, обладает способностью свертываться при действии тепла, подобно белковым жидкостям. И вот он говорил и писал, что панкреатический сок есть белковая жидкость. Ничего не казалось проще. Двадцать лет спустя я возобновил опыты на ту же тему. В свою очередь я констатировал то, что видел Мажанди, но я сделал иные выводы. Я признал, что панкреатический сок свертывается при подогревании; тем не менее я показал, что свертывание происходит не от белка, потому что свертывающееся вещество панкреатического сока обладает многими другими чертами, которые его полностью отличают от этого вещества. Я показал свои опыты Мажанди, и это произошло как раз в тот момент, когда он собирался читать лекцию с этой кафедры. Мажанди изложил слушателям разногласие в наших опытах и прибавил: «Я считал, что никогда не переступаю результатов, которые дают чувства, между тем я все же вышел из границ сырых фактов в моем опыте с панкреатическим соком, вот почему я и ошибся. Действительно, я видел только одно: панкреатический сок свертывается при действии тепла. Вместо того, чтобы просто выразить этот результат, я сказал: "панкреатический сок есть белковая жидкость". Если бы я удовлетворился, сказав: "панкреатический сок есть жидкость, свертывающаяся под влиянием тепла", я был бы неуязвим»

Мажанди осуждал экспериментаторов, которые пытались формулировать гипотезу. Он любил повторять: «Не рассуждайте, а экспериментируйте»

Мажанди не интересовался физиологическими законами и не любил, чтобы о них говорили. В своих исследованиях он ограничивался изложением констатированных фактов, не пытаясь даже согласовать их между собой; нередко он оставлял опыты в незаконченном виде, отказывался рассуждать о них для устранения противоречий. И случалось, что мнении Мажанди по тому или иному вопросу изменялись соответственно полученным им изолированным фактам. Поэтому Мажанди часто и очень резко критиковали.

И все же эмпиризм Мажанди не столько возводился им в систему, сколько был своего рода инстинктивной реакцией против конструирования связей и их внесения в факты (что в немалой мере было характерно для тогдашней физиологии) вместо того, чтобы исходить из фактов и доказывать их связи опытным путем. В этом отношении эмпиризм Мажанди (при всех его недостатках) был в какой-то мере и прогрессивным, так как он противопоставлялся широко распространенным тогда в физиологии чисто умозрительным заключениям.

Мажанди всегда боролся против виталистических воззрений Биша и всяких умозрительных суждений, не основанных на опыте. Часто очень резко и справедливо критикуя витализм, Мажанди восстанавливал против себя многих.

Вызывало недовольство и то, что он энергично защищал применение вивисекции для изучения физиологических явлений. Когда в 1824 г. ученый посетил Лондон и демонстрировал там свои опыты, некоторые члены палаты общин очень резко выступили против вивисекционных опытов; было даже предложение выслать Мажанди за жестокость к животным.

Борьба Мажанди с витализмом и равнодушие к религии были причиной того, что в 1826 г. по настоянию министра духовных дел и народного образования (пост министра занимал аббат) он не получил кафедры в Коллеж де Франс, несмотря на рекомендацию Академией наук его кандидатуры.

Мажанди часто и открыто указывал на ошибочность того или иного мнения или на недостаточную точность того или иного факта. Не в его натуре было ограничиваться осторожпьши намеками или полунамеками. И, конечно, многие считали его человеком неприветливым, резким, нетерпимым. На деле же это было не так. Вот как охарактеризовал Мажанди его ближайший ученик Клод Бернар:

«Не было никакого сходства между Мажанди в качестве знакомого и Мажанди в лаборатории; в этих двух положениях он был почти двумя различными лицами. Все, кто знали Мажанди, помнят, как он был любезен и добр ко всем. Но в лаборатории и в его научных отношениях его характер совершенно менялся, и автоматически проявлялись его особенности ученого с глубокой антипатией ко всякой аргументирующей дискуссии.

Если молодой человек, полный энтузиазма, приходил к Мажанди советоваться о своих идеях, планах работы, на которые он, быть может, возлагал самые большие надежды, то он всегда страдал, получая от разговора с Мажанди полное разочарование: от его откровенных советов часто бывало очень больно. Мажанди, однако, считал это полезным испытанием, предупреждающим поздние и более мучительные разочарования. Ибо если человек может быть обескураженным от одних лишь слов, то он не имеет права вступать на путь экспериментальной физиологии, действительность которой часто разрушает наши логические ожидания.

Если кто-нибудь приходил к Мажанди не с идеями или планами, а с фактом или с экспериментом, результаты которого он описывал, то первой реакцией Мажанди было противоречие («То, о чем вы мне говорите, невозможно, вы ошибаетесь»). Это было своего рода испытанием,которому Мажанди подвергал всех, кого он не знал. Если, однако, вы возражали ему, уверенный в истине того, о чем вы ему говорили, и старались это доказать, он не отказывался выслушать вас; наоборот, он желал упорства, и если вы произвели хороший опыт и ясно доказывали то, о чем ему говорили, он первый охотно признавал это, поздравлял вас, а затем вы приобретали его уважение и симпатию»